- Блин! - ругалась мадам Безнадёгова, наблюдая эту сцену в забытую кем-то подзорную трубу с чердака заброшенного дома. - Такие возможности открываются, такой креатив развернуть можно, а я тут с температурой валяюсь на охапке сгнившей соломы. Вот она, судьба бомжатская! А еще говорят - каждый сам кузнец... Наковальня я, а не кузнец...

И она тяжко зарыдала.

Только Титькинс откатил, как Феррит с Муркой поделили задаток пополам. Осталась последняя купюра, за которую схватились оба и, потянув её каждый на себя, порвали. Мурка ткнула ферриту в лицо кистью, а он огрел её палкой по почкам. Пока Мурка визжала, Ферриту пришла в голову идея - положить обе половины в трёхлитровую банку из-под Букиных огурцов, которые они недавно догрызли, а банку хотели сдать в стеклотароприёмник, - закопать её, а когда придётся совсем туго, то проесть деньги совместно в ресторане.
- Недаром ты из машин газеты тыришь, а потом в сортире их читаешь, - одобрительно сказала Мурка, - умища у тебя заметно прибавилося, факт! Феррит выдернул из земли знак " Стой! Идут ремонтные работы! Дорога закрыта на десять минут" и выкопал им ямку для банки.

Феррит положил банку в ямку, засыпал землей, сказал: "коакс брекекекс" и сверху воткнул муркин знак "низколетящие самолёты". Мурка любила рисовать самолётики, и этот знак давался ей очень хорошо. Гораздо лучше, чем "дикие животные".
- Ну а теперь, - сказал Феррит, отряхнув руки, - надо придумать название партии этому буржую. Как тебе название "ЗапарТить"?
- Это чё такое? - вытаращила глаза Мурка.
- "За партию Титькинса", чего же ещё? Всё очень просто.
- Да ну, херня какая-то, - скривилась Мурка. - Лучше "Запеч". За печников.
Ферриту это тоже не понравилось. Они перебрали ещё несколько названий и даже подрались. В конце концов остановились на названии "ПАТ" - Партия Титькинса.
- Хорошее название, - сказал Феррит. - Шах - было бы слишком смело. Мат - слишком уныло. А пат - ни то ни сё. В самый раз для Титькинса.
- А программу? - спросила Мурка. - Ещё же и программу надо.
- А чё там думать? Фабрики - рабочим, землю - крестьянам, мужиков - бабам, пенсии - пенсионерам, школы - школьникам!
Мурка отрицательно покачала головой:
- Не, это уже где-то было. Точно не помню, но где-то я читала. Плагиат будет.
- Тогда можно чуть изменить, - предложил Феррит. - Фабрики - крестьянам, землю - рабочим, мужиков - пенсионерам, школы - бабам, пенсии - школьникам!

Фабрики - крестьянам, землю - рабочим, мужиков - пенсионерам, школы - бабам, пенсии - школьникам

Власть - Титькинсу, - добавила Мурка и намётаным глазом заметила сверкнувший отблеск оптического стекла.
- Фер, ложись! - крикнула она и залегла под ёлку. Феррит, как подкошенный, упал на землю лицом вниз и замер.
- За нами блюдут. Какой-нибудь СМЕРШевец вздумал прославиться и пролезть в депутаты, разоблачая оборотней в погонах, идиот, - прошипела Мурка и сплюнула на жука, катившего прямо на неё навозный шарик.
Так они пролежали до сумерек, боясь пошевелиться. Как стемнело, они покидали банки с краской и кисти в багажник, и, не включая фары снялись с места.
...Это была старая кузня. На наковальне валялись кованые накладные когти. Феррит с Муркой примерили их и попытались опробывать. Феррит проскрёб дырку в стене, а Мурка, нацепив когти на руки и на ноги, полезла по стене, хотела пройтись и по потолку, но, с диким воплем, сорвалась и упала на кучу соломы.

- Где этот чёртов кузнец? - заорала Мурка, глядя на обломанные когти. - Куда он подевался?
- А зачем нам кузнец? - спросил Феррит. - Нет, нам кузнец не нужен.
- Да я бы этими когтями ему в морду заехала, - сказала Мурка.
Не успела она это сказать, как в кузницу вошёл широкоплечий человек в рабочей спецовке и каске.
- Кто кузнеца хотел? - громко спросил он.
Мурка и Феррит попятились.
- Так вы, значит, рабочий класс обижаете? - продолжал кузнец. - Мои изделия вам не по нраву. А вы их ещё и украсть хотели? Щас я вам покажу, как воровать.
Кузнец схватил кочергу и хотел, как следует, врезать Ферриту, но тут Мурка крикнула:
- Подождите, товарищ кузнец. Мы, тут, наоборот, с агитацией пришли! Мы представители партии одного человека, который за весь народ страдает...
- Христос, что-ли? - удивился кузнец и опустил кочергу.
- Нет, не Христос, а Титькинс. Он душой за весь народ болеет и даже партию для этого придумал. Одному болеть неинтересно и дорого, а вместе веселее. Да и взносы партийные... Ой, что-то я не то говорю...
- Не слушайте её, - сказал Феррит. - При чём там взносы? Товарищ Титькинс сам всем свои деньги раздаёт.
- Блаженный, что-ли? - ещё больше удивился кузнец.
- Да нет, почему блаженный? Добрый он, просто. Самый добрый и справедливый депутат на свете. Он и за рабочих переживает. Говорит, что рабочим надо отдать колхозы...

- Вопщем, голосуй, кузнец, за Титькинса, других вариантов нет, Мурка честно отрабатывала деньги, - на небе солнце, а на земле - Титькинс. Титькинс - свет в конце твоего безрадостного туннеля. Всё, товарищ, нам некогда. Народу, как Вию, надо веки идти открывать. Чтоб Титькинса разглядел. Такая наша миссия с моим товарищем. А кроме вас кто-нить наверху ещё есть? - Мурке не давало покоя блеснувшее стекло оптического бинокля и шорох, раздававшийся с потолка.
- Нет, я один куюсь, наверху только мыши, - ответил кузнец.
- Ой, у меня тут заклёпочка расшаталась, вы бы её не приковали, вы, гляжу, умелец большой, восхитительный виртуоз , - Мурка стала подлизываться к кузнецу и закивала Ферриту, чтоб тот поднялся наверх и проверил чердак.
- Да, я всё умею, давай свою заклёпку, - сказал, раскрасневшийся от гордости за себя, кузнец.
Феррит на цыпочках полез наверх посмотреть, откинул люк и тут же получил им по голове.
Мадам Безнадёгова всё это время наблюдала за происходящим. Стукнув крышкой люка Феррита по голове, она выпрыгнула в окно чердака и побежала прочь по дороге. Бинокль мотался у неё на шее из стороны в сторону, мешал, но она мученически терпела и пылила по дороге с бешеной скорстью.

И мадам Безнадёгова отправилась собирать свои скудные пожитки. На следующий день она перебиралась на хутор, оторванный от всех благ цивилизации. Даже в бинокль сколько ни гляди, ничего, кроме крыши соседнего хутора (такого же запущенного), не высмотришь.

Елен ,остановив лимузин с интересом наблюдала за действиями Безнадеговой.
- Забааавно,- протянула она, - Политика меня никогда не интересовала, но почему бы и нет...? Как Вас звать, милая девушка?
- Элла Пална я,- подражая героине известного фильма, Безнадегова торопилась проявить эрудицию.
- Ах, даже так..? А я - Элен. Ну так и назовемся тогда... Э 2.
- Нее....по-русски это звучит " едва". Навряд ли хорошее начало для новой партии.
- Моя дорогая... разбираетесь ли Вы в шахматах..? мы будем звучать Е2-Е4. Так сказать белые начинают и выигрывают,- Элен довольно хохотнула,- Доверьтесь мне, мое дитя, мы их сделаем.
-Аааа деньги за это будут платить? - осторожно поинтересовалась Безнадегова.
-Да. И большие. Но не сразу.

Пока дамы мило трындели о будущих доходах, местный алкоголик Негритосов подошел к знаку, подтягивая сползающие штаны, достал огрызок карандаша и исправил текст. Теперь это звучало так: Партия белых: Лучше иметь белый костюм ,чем белую гарячьку.

оффтопну....
Доверьтесь мне, мое дитя, мы их сделаем.
Ай, как узнаваемо!!!!!

"Херня какая-то!"© Не смешно. Причем, не смешно пока ни у кого.

Не смешно. Причем, не смешно пока ни у кого.
Надо срочно исправлять положение. Начинайте.

Мадам Безнадёгова влюбилась в Фокия с первых слов песни.

- Вот оно... - бормотала мадам, утирая набегающие слёзы. - Вот оно, долгожданное... Вот оно, судьбоносное.... О, счастье!О, мой безработный маркетолог!

Песня звучала все ближе, все отчетливее.

- Господи! - просветлённо вскричала Безнадёгова. - Неисповедимы пути твои! А я-то боялась твоей немилости, когда зарегистрировалась на Вес.лв да еще в в красный угол яблочными орызками пуляла! И кильки в постный день лопала!
Здесь, в глухом лесу, встретить наконец родственную душу! Какое тонкое понимание искусства! Сама природа благоволит мне!

И в порыве благодарности мадам заключила в объятия ближайшую ёлку.

- Пора идти агитировать куда-нибудь, - заметил Феррит. - Время идёт, а мы ещё никого не подписали. Рабочий класс мы потеряли. Придётся идти к крестьянам.
- А чего мы им пообещаем? - хмуро спросила Мурка.
- Чего-чего? Корову!
- Какую корову?
- Да это я так, к слову. Пообещаем им самоходные печи. Как у Емели.
- Ты чё, больной? - вытаращила глаза Мурка. - Где мы печи возьмём? Да и на что они?
- Как на что? А ездить на чём? Бензин нынче дорожает, а печь дровами топится. Будут ездить на них вместо автомобилей. Короче, бери плакат и пиши: "Самоходные печи Титькинса - залог вашего процветания и благополучия! Титькинс и сельское хозяйство - близнецы-братья!" И нарисуй там какого-нибудь идиота на печи.
- Угу. С тебя срисовать можно? - поинтересовалась Мурка.
- Можно. Мне натуры не жалко, - ответил Феррит.

Заслышав завывания, доносившиеся из леса, агитаторы быстро мобилизовались - попрятали палки с красками и приготовились принять очередного пациента.
- Гляди, лох-то какой с корзинкой скачет! - заржала Мурка.
Терпение у Феррита лопнуло, когда Фокий начал петь уже по третьему кругу. Он подскочил и палкой хряснул джельсомине по спине. Лисичкин поперхнулся и замолчал. Обиделся.
- Жесть! Хорошо поёшь! - подбадривающе сказала Мурка, - жить хочешь? давай деньги и мы тя вылечим.
Фокий отвернулся, вытащил из потайного кармана в трусах стодолларовую купюру и протянул её Мурке. Феррит вытащил из дупла литровую клизму с огуречным рассолом. Фокий затрясся от страха и хотел было дать стрекача, но Мурка его успокоила.
- Сыворотка вводится через вход, а не выход, - сказала она.
Из-за кустов молча вышла Безнадёгова, протянула свой последний доллар, сказала: на все! и встала рядом с Фокием, поддерживая его в трудную минуту.
Феррит выдавил из клизмы Фокию рассол в рот и капнул на язык Безнадёговой.
Спасённые удалились в лес, а Феррит с Муркой занялись своими агитационными работами.
- Голую натуру рисовать - спросила Мурка, - или одетую?

сказала: на все!

Вот же вы жулики! Ну ладно.... согласен - ща получилось смешно. Про цирк особенно.

- Одетую, разумеется, - ответил Феррит. - Мы же не в бордель с этим плакатом попрёмся, а на хутора. Да и в голом виде я не очень красивый, - добавил Феррит, пытаясь втянуть живот. - Сама понимаешь, сидячая работа, каждый день коньяк с икрой...
Мурка разложила лист бумаги и принялась рисовать. Она нарисовала большую печь и на ней какого-то мужика, и вправду смахивающего на идиота. У мужика в руках был руль, с помощью которого он управлял печью.
- Красота! - восхищённо сказал Феррит. - Куда тут Титькинсу с его лимузином до этого железного коня? Надо запустить эту штуку в серийное производство. Представляешь: все ездят на печках, а сразу можно и обед готовить, и никакого бензина не надо. А! Допиши ещё: "Титькинс - борец за экологию!"

Алё, народ!
А где продолжение?!?!
Я скучаю...

Вот выходные начнутся...

А что он пишет?

na Ves ne mogu. Bez prichin.

Странно. У меня показывает, что ты постоянно он-лайн. Твой аккаунт на месте, ни бана, никаких ограниений на нем нет. Попробуй написать Бартецкому на мыло deniss.barteckis@fenster.lv

Тайком от Феррита Мурка нарисовала ещё один плакат с голой натурой на печке - а вдруг в борделе придётся агитировать, или в женском монастыре?! И подписала: " Титькинс - за голую правду!"
Вечерело... Сегодня у подполковника Мурии и сержанта Феррита было ночное дежурство. Феррит вытащил из кустов дорожный знак "Осторожно:женщина в белом" и воткнул в землю на обочине дороги. Для этого знака Мурка нашла на каком-то сайте подходящую натуру в белом костюме и срисовала её. Получилось очень впечатляюще-зловеще.
Этот знак был действительно жуток - на белом костюме время от времени появлялись красные полосы. Мурка их закрашивала белой краской, но они проявлялись снова и снова. Феррит, сидя в сортире, прочитал в какой-то газете, что это стигмы и уговаривал Мурку продать знак за бугор верующим фанатикам. Мурка же считала, что на дороге этим знаком можно заработать больше.
... Послышался шум приближающейся машины. Это был "Запорожец", а за рулём сидела Клорисса Зайцева, морячка. Кок с корабля "Летучий Бабуинец". Недавно она вернулась из продолжительного рейса и развлекалась в разных злачных местах. Наткнувшись на знак, Клорисса остановилась и в ужасе, тряся коленками и стуча зубами, спросила: "Шанс выжить есть?" Феррит с Муркой в один голос гаркнули "Есть!"
Феррит любезно представился, что он сталкер и спирит, жещина в белом - злобное привидение, жестоко расправляющееся со всеми водилами, а шанс стоит всего полтыщи баксов. Зайцева отмусолила запрошенную сумму и Феррит дал ей сучок на верёвочке, сказав что это оберег от нечистой силы. Морячка заметно приободрилась, лихорадка прошла, она повесила сучок на шею и села в машину.
Клорисса ехала в клуб, куда на небольшой бордельеро её пригласил юный друг Харитон Усов.

Харитон Усов был законченным дебилом, к своим годам сформировавшийся в идиота-папарацци. Так же как и Клорисса, он не выговаривал многих букв, от этого разговор этих двух полоумных проходил в режиме испорченного радио, пытающегося найти нужную радиоволну.
Кларисса всегда с собой носила длинные макароны по-флотски и в разговоре с Усовым частенько их доставала из декольте.
Усов тоже любил носить макароны в штанах, поэтому встречаясь с Клариссой они оба раскладывали эти макороны на асфальте, и шепелявя слова, пытались друг другу что там доказать.

Клорисса ехала в клуб, куда на небольшой бордельеро её пригласил юный друг Харитон Усов.

В отдельном кабинете клуба четверо пили водку.
- Мистер Титькинс-, учтиво разглагольствовала Нетудылетайко,- это мой друг, видный московский политолог, курвовед, и пиаро-перегаро- специалист Бармундниекс. Он любезно согласился прилететь в наш Зажопинск -на- Валге из Лондона, чтобы заняться раскруткой вашей новой партии.А это его ассистентка ,меди- пресс секретарь Нати Апри.
-Эй, тупые зажопчане, хотите жить как англичане? ,- забубнила Нати,- А не то, короче, все, блин, вы уедете to Dublin.
- Гениально,- восхитилась Нетудылетайко,- Какая экспрессия, какой напор!Сразу виден мировой уровень.
-Если нету банкомата, то займем деньгу у брата,
Если брат деньгу не даст, то тогда отключим газ,- Бармундниекс выдал вторую часть рекламного лозунга и посмотрел на бутылку с водкой.

Этот комент надо было написать ТАМ!

- Неплохо, - сказал Титькинс. - И каковы расценки у этих европеоидов?
- Сто рублей, - быстро ответил Бармундниекс. - Сто русских рублей.
- Всего-то? - восхитился Титькинс. - Ну надо же, как я, старый осёл, пролетел! Отдал каким-то уродам триста долларов, а тут настоящие английские европейцы за сто рублей! - И Титькинс принялся биться головой о стену.
- Вы не поняли, мистер Титька, - сказала Апри. - Сто рублей стоит одна минута нашей с вами работы. Мы сидим здесь уже тридцать минут. Умножаем тридцать на сто и получаем три тысячи рублей.
- Чево?! - возопил Титькинс, перестав стучать головой. - Три тысячи за какую-то херню?! Да я вам сам сейчас всем лозунги напишу! Я вам сейчас все фэйсы распишу!
Титькинс вскочил с кресла и хотел въехать Бармундниексу в глаз. Пиаро-специалист ловко увернулся, и Титькинс въехал кулаком в стену, пробив её насквозь.
В соседней комнате сидели, вернее, уже полулежали Кларисса и Усов. Харитон успел раздеться сам и теперь раздевал Клариссу, путаясь в её многочисленных застёжках. Усов был очень увлечен этим занятием, как вдруг, прямо из стены выскочил чей-то кулак и с размаху въехал Усову в ухо.
- Я креведко, - пробормотал Харитон и отключился, а Кларисса пронзительно завизжала.

На крик Клориссы прибежал старший метрдотель клуба Лев Членоказов. Подумав, что клуб грабят и поджигают, он с перепугу схватил висевший на стене в качестве декорации бумеранг и запустил его в зал. Бумеранг со свистом сшиб 2 люстры, выбил поднос из рук шедшей с кухни официантки Козловой, которая подумав , что это месть коллег за склочный характер,с криком " суки, старые потаскухи" ринулась на кухню и устроила там свару,за что получила поварешкой по лбу от шеф-повара, старого носатого грека Деонисио Бандерако. Далее бумеранг пролетел на столом мирно вкушавшей гуляш венгерской гостьи Ариэ Паприкаш с сыном и добавил их одежде красок в духе раннего Салваторо.
Сбив далее по курсу 3 пальмы, одну колонну и повариху Велееву бумеранг шмякнулся прямо в лоб входившему в зал Фокию Лисичкину.
- Как бурно начинается энцефалит,- успел подумать Фокий и вырубился.

Титкинс и Нетудылетайко наблюдали за картиной разгрома из своего кабинета.
- Как видите, мистер Титкинс, схема работает,- заметила Нетудылетайко,- Весь электорат просто падает к вашим ногам. Завтра об этом напишут все газеты.

оффтоп:

Я пока ничего не сочиняю - устал за вчера-сегодня спамеров на Вес чистить в новостях. Чё-то они озверели, как никогда.

Так выборы же...
А я вернулась в Киев, в отеле нет Wifi, только на рецепшн, причем платишь за сутки 5 еурос, а почасовой оплаты нет.
Поэтому я честно отрабатываю уплаченную сумму..И все остальные постояльцы, сидящие на рецепшн с лаптопами, как тараканы на кухне.

Оффтоп.
Как там в Киеве? Наверное, золотая осень?

Очень красиво. Я живу в отеле " Славутич" на другой стороне Днепра, удивительная панорама Киева, можете посмотреть в интернете. Далековато, правда, до офиса, но нам после норвежских прогулок, не привыкать.

Ох, ребята... Я б с удовольствием сочиняла, но времени не хватает. Деревенская жизнь - она имеет свю специфику, да.

Через два часа Мурка и Феррит наконец набрели на какой-то хутор. Они вылезли из машины и достали плакаты из багажника.
- Заброшенный, какой-то, хутор, - заметил Феррит. - Наверное, тут даже народу нету. Агитировать некого.
- Как нет? - отозвалась Мурка. - Вон, какой-то типчик в белых портках идёт.
Из дома и вправду вышел какой-то бородатый мужик, одетый в исподнее. Он неприязненно посмотрел на гостей и спросил:
- Чего надо?
- Мы к вам с агитацией, господин хуторянин, - затараторила Мурка. - Вот, не угодно ли взглянуть на плакат? Авторская работа, между прочим.
Феррит принялся разворачивать плакат, но хозяин его остановил:
- Да пошли вы со своими плакатами! Вчерась уже один урод с плакатом приходил. Как же его звали? Харитошка, что-ли...
- С каким ещё плакатом? - удивился Феррит.
Мужик показал на забор. Там и вправду висел плакат, на котором было написано: Уранович - наш премьер, Глушаков - наш мэр, а Путиньш - наш президент!" Правда, потом Путиньша исправили на Путинса.
- Опять конкурирующая организация! - рассердилась Мурка. - Снимите сейчас же эту гадость. Голосуйте за Титькинса или проиграете! Титькинс - наш президент, премьер, депутат и отец народов!
В это время послышался рёв мотора, и в небе показался самолёт.
- Ложись! - дурным голосом заорал мужик в портках и бухнулся на землю, прямо в навозную кучу. Мурка и Феррит от неожиданности последовали его примеру.
- А зачем мы падали? - спросил Феррит, отплевываясь от навоза. Самолёт улетел.
- Ты что, совсем тупой? - возмущённо воскликнул мужик. - Это же была химическая атака! Видишь чёрные полосы в небе?
Феррит задрал голову. Небо было серое, но никаких чёрных полос он не увидел. Феррит хмыкнул и покрутил пальцем у виска. Этот жест почему-то сильно разозлил мужика в белом. Он схватил вилы и кинулся на Феррита.

Совершенный оффтоп, но не смогла пройти мимо

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Это история показывает. Там, где женщина, там все кончается. (с Эха)...

Феррит увернулся , и мужик воткнул свои вилы в живот другого мужика, который вошел в калитку на минутку. В руках мужик держал серп и молот крест-накрест.
- У меня больше пока вопросов к вам нет, - тупо промычал мужик , ошалело разглядывая вилы , торчащие у него из живота.
- Ой, извините, извините, - начал лепетать мужик в исподнем, косо поглядывая на полосы в небе.
- Таракан ты, братец. Что ты делаешь, акупант?
- А чё такое?
- Я же пришел проголосовать, а ты в меня вилы тыкаешь.

За калиткой послышался рев мотора. Все оглянулись и увидели танк , несшейся на полном ходу и разбрасывающий дорожную грязь своими гусеницами. На башне танка сидел какой-то человек в шлеме , сделанным в виде хвоста кита. За танком бежала старушенция в костюме серой мыши, явно украденного с какого-то новогоднего праздника.
- Огонь ! - скомандовал идиот в шлеме и калитка разлетелась в щепки с первого же выстрела.

Все опять бросились на землю. Мужик с вилами в брюхе не успел лечь, и взрывной волной его унесло на соседний участок. Следом за ним летели вилы.
- Мать честнАя, - лежа в навозе, крестился мужик в исподнем. - Это же самый настоящий конец света. Помню, в древнехантымансийском пророчестве говорилось: как только увидите в небе вилы, летящие за человеком, то знайте - это конец света и есть!
Мурка вскочила на ноги. На шее у неё висел нарисованный плакат, только вместо головы Титькинса, там торчала голова Мурки.
- Ты чё, совсем охренел, пень безглазый?! - заорала она на танкиста. - Ты чё тут пуляешь? Мы первые этот участок заняли, чтобы агитировать! Иди отсюда!
- Да пошли вы со своей агитацией, - плюнул мужик в китовом шлеме. - Мы с этой госпожой Микимаусовой одного проходимца ищем. Уже несколько хуторов в щепки разнесли, а его всё нет и нет. Вы случайно не видели такого, в красных штанах с белым крестом на заднице?
- А на что он вам? - поинтересовался Феррит.
- А он эту почтенную женщину совратил и бросил, - объяснил китовый шлем. - Она аж из Москвы сюда за ним примчалась. Ищет этого жулика по всей стране.
- Да, - плаксиво подтвердила госпожа Микимаусова. - Ищем, ищем - найти не можем. Ну ничего, - погрозила она кому-то кулаком. - Я этого негодяя везде найду! Я его из-под земли достану. Я его порву на британский флаг! Я его...
- Ложись! - вдруг снова заорал мужик в исподнем, и все послушно кувыркнулись в навоз.

Лёжа в навозе рядом с Ферритом, Мурка ему зашептала на ухо: - Я вчера подсмотрела, как Фокий вытаскивал баксы. Он их выгреб из трусов, а трусы у него были красного цвета, с белой заплатой, нашитой крестом, на заднице. Может, того... он и есть этот совратитель московской выскочки? Щас он в избе у Безнадёговой сидит, совращает, наверное. Давай, посмотрим?
Феррит кивнул и пополз по навозу в сторону кособокой, фанерной, безнадёговской избы,оставляя в навозе две глубокие колеи, за ним, след в след, ползла Мурка.
... Занавеска на окне то отдёргивалась, то задёргивалась, по избе кто-то бегал, раздался стук, падающей табуретки и мат Безнадёговой. Только Феррит с Муркой хотели провернуть операцию по спасению гражданки Безнадёговой от гнусного совратителя, застукав его на месте преступления, как тот выскочил из избы и, пригибаясь к земле, перебежками вдоль забора, пробежал на огород и залез в собачью конуру. За ним следом, оглядываясь по сторонам, проследовала Безнадёгова, таща в руках авоськи с банками солёных огурцов и яблочного компота. Она проследовала к конуре, передала банки и краюху хлеба, вытащенную из-запазухи, Фокию. - Курить хочу! - сказал Фокий и исчез в будке.
Безнадёгова вернулась в избу, сняла со стены старинное ржавое ружьё, выкопанное на огороде, и пошла психической атакой на московских гостей. Она подошла к навозной куче и крикнула - вытаскивайте из карманов курево и кидайте мне, а то всех порешу! Шпрехен, уроды?

Уроды сразу начали выворачивать свои карманы. Никому не хотелось вот так просто погибать. Некоторые уроды начали что-то там мямлить про презумпцию невиновности , свободу личности, но их сразу же одернули , и они успокоились.
Тем более, что Безнадегова поочередно всем тыркала стволом ружья в задницу.
- А ну давай живее выворачивай карманы, сволачь - нетерпеливо кричала на весь двор Безнадегова.
Первым вывернул карманы человек в строительной каске и комбинезоне кочегара. На землю посыпались гаечные ключи, резиновые зайцы, остатки квашеной капусты, куски мыла и куча бумажек.
- А это ещё что такое?, - Безнадегова подняла пожелтевшие бумажки и начала их рассматривать.
- Отдай сюда, - выхватил их человек в каске, - Это моя экономическая программа из сорока пунктов.
- Да?
- Да. Электрофикация всей страны. Лампочки Ильича у тебя есть?
- Нет, - растерялась Безнадегова, - Только корова. А зачем мне лампочка? Я итак могу доить коров в темноте, без всяких лампочек.
- Дура ты неграмотная. Все уже давно вкрутили себе атомные лампочки.
- Какие такие атомные?, - оживился мужик в исподнем.
- Какие надо, - огрызнулась каска и хотела уже начать читать все 40 пунктов программы, но Безнадегова опять у него вырвала бумажку.
- Ты чё здесь написал? По рецептам выдавать водку? Ах ты гад!, - и она треснула человека ружьем по каске.

- По рецептам выдавать водку? Ах ты гад!, - и она треснула человека ружьем по каске.

- Дура! - зашипел из конуры Фокий. - выгоды своей не понимаешь! скажи, что поддерживаешь!
- А? Что? - растерялась Безнадегова. - Что поддерживаю? Кого поддерживаю?
- Водку и табак по рецептам поддерживаешь!
- Не могу я такого поддерживать... Это ж беспредел полный!
- Не, ну точно дура, - рассердился Фокий. - Такая идиотка, что хоть женись на ней! Рисовать умеешь?
- Умею... - неуверенно отозвалась Безнадегова. - Недавно автопортрет нарисовала под Джоконду, так критики такой вой подняли, что у меня её чуть в Лувр не отобрали.
- Будешь рецепты рисовать и загонять по полтиннику. А еще самогон гнать и табак на огороде выращивать. Да мы с тобой озолотимся! Шубу тебе куплю.
- Хм... - подбоченилась мадам. - А ты-то тут при чем?
- Не, еще немного, и я точно на тебе женюсь, тупица! Торговать-то кто будет? Я буду! Тебя ж любой вокруг пальца обведет, обманет, обсчитает, обжулит, кинет на бабки, деревня. Да и вообще - ты мне за идею должна процент отстёгивать.

В эти лихие годы промышлял в окрестных лесах один пламенный революционер, всю свою жизнь отдавший борьбе с белогвардейской гнидой. Звали этого высокоидейного разбойника Робин Абдурахманович Ильич. Ильич - это была его фамилия. Но, выговорить его имя-отчество было не каждому под силу, поэтому революционера звали просто: товарищ Ильич. Ильич сколотил в лесу банду, которая называлась "Большевики" и терроризировал всех окрестных богатеев. Разумеется, делал он это вполне прогрессивными способами.
Товарищ Ильич начал издавать журнал Скорбс. В этот журнал он помещал фамилии тех богачей, которым по мнению Ильича можно было присвоить звание олигарха. Для этого агенты Ильича каждый день докладывали вождю об изменениях, произошедших у богатеев. Например: богач Иванов купил вторую кожаную куртку. А богач Сидоров вставил золотые зубы. Ильич всё это аккуратно записывал и ставил плюсики. Как только богач набирал достаточно плюсиков, Ильич печатал его фамилию в Скорбсе, и вскоре, возле дома этого бедняги появлялся отряд большевиков, чтобы повесить олигарха на липе. Почему-то, Ильичу нравилось вешать богачей именно на липах.
Несмотря на это, все богачи страшно гордились тем, что попадали в Скорбс и делали всё, чтобы быстрее там оказаться. Для этого они страшно угнетали пролетариат и драли с народа три шкуры. Народ не выдерживал и бежал в лес. С каждым днём большевиков становилось всё больше и больше. партийная казна росла, и Ильич был доволен жизнью.
Впрочем, нет, не совсем доволен. Был в тех местах один богатей, Фокин Лисичкин, который не давал Ильичу покоя. Робин Абдурахманович уже который год подряд хотел внести Лисичкина в Скорбс, но тому всё время чего-то не хватало, чтобы стать олигархом. Лисичкин был очень хитрым. Если он покупал третью кожаную куртку, то сразу продавал второй золотой портсигар. Каждый день Ильич пересчитывал имущество Фокия: два магнитофона, три китайских сервиза, один розовый камин, собака одна, но большая. С горя Ильич даже хотел записать в предметы роскоши эту большую собаку, но вовремя одумался. Тогда, чтобы напакостить Лисичкину, он стал подсылать своих большевиков, чтобы те тайком выламывали у Фокия камин.
Потом Ильич решил провести психологическую атаку и стал лагерем неподалёку от особняка Лисичкина. Ночи напролёт большевики горланили революционные песни, а Фокий дрожал в своей кровати. Вскоре, его стали преследовать ночные и дневные кошмары. Лисичкину повсюду виделись большевики, которые пришли с экспроприацией. Что это такое, Фокий не знал, но его прадедушка говорил, что у большевиков обязательно должна быть эта экспроприация.

Бывало вечером сядут разбойники-большевики за столом. Разложат соленые огурцы, лук и сало на широком дубовом столе, во главе которого непременно усаживался товарищ Ильич.
- Ну что , Ильич... доставай экспроприацию!, - весело бросали ему разбойники и Ильич доставал из-под стола большую пятилитровую бутыль с мутным самогоном.
- Разливай экспроприацию!
И Ильич аккуратно наливал в граненные стаканы мутную экспроприацию. Разбойники разбирали стаканы и залпом выпивали самогон.
- А правда, Ильич, что нас скоро всех повылавливают и посадят в обезьянник?, - задавали один тот же вопрос разбойники каждый раз садясь за стол.
- Это, друзья мои, чистая правда.
- А правда, что у нас в окрестностях завелся какой-то жулик, такой же как и мы?
- И это, друзья мои, правда. Этого жулика и пройдоху зовут Феррум. Видел я его один раз. Ночью.
- А чё только ночью?, - хрустели огурцами разбойники и наливали себе самогон.
- Да он только ночью появляется. Подлец потому-то.
- Так он это... мы слышали... обесчестил в округе всех кроликов.Ловит кроликов, лишает их чести, а потом жрет. Уже ни одного кролика не осталось.
- Точно! Я тоже это заметил, - стучал по столу стаканом Ильич.
- Этот Феррум приехал к нам из Парижа на трамвае. Турист проклЯтый !
- Надо его тоже экспроприировать!
- И обесчестить!, - кричали наперебой разбойники
- Верно! Земля рабочим, заводы - крестьянам! Кролики - нам!
И перепитые разбойники встали из-за стола, чтобы немедленно пойти экспроприировать Феррума.
Феррум в это время спал в бочке из-под квашенной капусты и ни о чем не подозревал. Его разбудил топот сапог. Толпа быстро приближалась к его бочке, выкрикивала пролетарские лозунги и матерные слова. Феррум высунул голову из бочки и тупо уставился на людей в ватниках, который окружили его со всех сторон. Было видно, что разбойники настроены решительно.

- Ты кто?, - стукнул сапогом по бочке Ильич.
- Я феррум, проклятый турист из Парижа. Приехал сюда проводить свою грязную агитацию.
- А ну, вылезай из бочки!
- А что я такого сделал?, - вылез из бочки Феррум.
- Расстрелять подлеца именем революции, - скандировала толпа разбойников.
- Верно! Расстрелять без суда и следствия!
Феррум сразу побледнел, задрожал и начал ползать от страха вокруг бочки.
- Что ты там прячешься? А ну вылезай из-за бочки!
Толпа вытащила Феррума и поставила к стенке сарая. Бедолага стоял возле стенки и что-то мямлил высохшими губами.
- Заряжай! Цельси! Пли!, - скомандовал Ильич.
Раздались выстрели. Стая ворон поднялась в небо с соседней березы и эхо гулко разнеслось по лесу. Накрапывал дождь. Капли падали на крышу сарая и скатывались по деревянной черепице , падая на тело Феррума.
Утренняя зарница уже занималась в небе и первые птицы начали петь у околицы.

Капли падали на крышу сарая и скатывались по деревянной черепице , падая на тело Феррума.
- Вы что наделали, придурки? - разозлился Феррум. - В небе химиотрассы, а вы меня под кислотный дождь выставили, уроды! Это ж просто вивисекция какая-то!
- Да ладно... - лениво отзвался Лайон, самый оптимистичный из разбойников. - Все будет хорошо! Не знаю - как, не знаю - почему, но будет. Главное, чтоб стопроцентная явка к урнам, а дальше-

Мадам Безнадёгова нарядилась в шубу, которую ей подарил Фокий, вместо женитьбы, накрасила губы красной губной помадой, воткнула в волосы красный мак, как символ испанских партизанов во Франции, и исполнила перед большевиками свою коронную песню "Всё будет хорошо".
На попойку с большевиками приехала подружка Безнадёговой - Клорисса. Она приехала в красном платье и в накинутой на плечи горжетке из мексиканского тушкана, в надежде таким прикидом сразить всех наповал. После того, как они напелись, напились и наплясались, Клорисса уговорила Безнадёгову поехать с ней кутить дальше в казино.

Это был тактический ход Клариссы. Час назад она проиграла последние деньги и поэтому решила раскрутить свою деревенскую подружку.
Надо обратить внимание читателей, что Кларисса была азартным игроком. Играла она всегда и везде.
Не проходило и дня, чтобы Кларисса не забежала в казино и не спустила там всё до копейки.
В казино Кларисса играла во все игры - в рулетку, в блек джек, покер, неистово рвала ручки "одноруких бандитов" и жала на все кнопки игровых автоматов.
Были нередки случаи, когда Кларисса , проиграв всё, закладывала единственное красное платье, кружевные трусы и бюстгальтер. И в таком виде садилась играть в рулетку.
Проиграв все фишки , ее пинком спускали с лестницы, но на следующее утро она вновь появлялась, чтобы выкупить платье и трусы.
Где она брала деньги неизвестно, но люди поговаривают, что Кларисса обманным путем выуживала деньги у знакомых идиотов. В особенности у знакомого дурачка Титькинса и вечно пьяного поэта-графомана Бары Мундова.
Деньги она им никогда не отдавала, поэтому они заставляли ее танцевать на столе в голом виде. Танцевать голой Клариссе нравилось самой. Она называла это драйфом и всеобщим весельем.
Танцуя немыслимо фантастические танцы с нечеловеческими прогибонами , закручиванием петлями рук и ног, пируэтами и сальто-мортале , она чередовала это все с выкрикиванием фраз : "А то!", "Ну дык!", "Бабуины!"
Когда ее дурацкие выходки на столе всем надоедали, ее прогоняли прочь, но она всё равно умудрялась пролезть в окно с вопросом : " А поговорить?"

В этот раз она вспомнила про свою деревенскую подружку и решила раскрутить на деньги. Подружка , к слову сказать, предложение восприняла без особого воодушевления, потому что никогда в жизни не видела настоящей рулетки.
- Не.. не понимаю я всё это , - вытерла руки об передник Безнадёгова, - мне чё по-проще. Ну там... корову подоить, курей зарезать.
- Сама ты курица, - огорчилась Кларисса.
- А давай в русскую рулетку поиграем? Подожди. Я сейчас - выпалила Безнадегова и побежала в сарай. .там она достала из сундука старый наган, повертела его перед носом и вернулась к Клариссе.
- Во! Смотри какая штука! И патроны все на месте.
- И чё?
- Не знаешь штоль такую интеллектуальную игру?
- Нет?
- Очень азартная, - засмеялась Безнадегова и звонкий ее бабий смех разлился радужным калейдоскопом по всей деревне. На душе у Клариссы стало как-то легко и радостно от предвкушения новой игры. Она тоже засмеялась, шмыгая носом, хлопая глазами и шлёпая губами.

- А как играть в эту игру? - догадалась спросить Кларисса у Безнадёговой.
- Лехко! - ответила та. - В этом нагане не хватает одного патрона. Мы начинаем стрелять по очереди...
- Куда стрелять? - не поняла Кларисса.
- Куда-куда? В посетителей, конечно. На которого пули не хватит, тот и выиграл.
Клариссе такая игра сразу понравилась, и женщины начали по очереди палить по всем игрокам казино. Вскоре, кругом валялись бездыханные тела, а Безнадёгова с Клариссой дико визжали от восторга.
Наконец, остался всего один посетитель. Это был местный миллионер Смальтов, заглянувший в казино, чтобы проиграть миллиончик-другой. Кларисса навела на него наган и... Осечка!
- Всё, - удовлетворённо сказала Безнадёгова. - Победитель определился.
- А чем мы его премируем? - спросила Кларисса.
- Пристрелим в следующий раз, - пообещала Безнадёгова.

Когда Смальтов вышел из казино, на улице уже было совсем темно. Ехать домой надо было через лес. Но Смальтов очень боялся большевиков. Поэтому, он решил взять кого-нибудь в попутчики.
Ему повезло. Повертев головой он увидел Фокия Лисичкина, у которого лопнуло колесо. Смальтов, недолго думая, позвал Фокия к себе в джип, и они поехали домой.

- Пристрелим в следующий раз, - пообещала Безнадёгова.
Призовая игра.

На дороге их остановил знак: " Осторожно:женщина в белом". Фокий сразу припомнил случай на дороге, рассказаный его двоюродным братом Скриптием, как к нему на машину из кустов прыгнула голая женщина и чуть было не залезла в салон, прося о помощи. Скриптий был не дурак и сбросил эту бабу с машины на повороте.
Животный страх Фокия передался и Спиридону Смальтову. Вдруг в окно машины кто-то постучал и оба на сиденьях от неожиданности подпрыгнули, чуть не проломив крышу машины. Спиридон застучал зубами так сильно, что перепугал Фокия и ему показалось, что это лязгает зубами та женщина в белом.
... Стучала Мурка. Она вежливо прокричала, чтоб водила открыл двери. Очумев от безысходности, Спиридон трясущимися руками приоткрыл двери джипа, куда сразу же просунула свою голову Мурка, с голливудской улыбкой она предложила услугу с оберегом от нечистой силы.
- Проездом из Парижа здесь остановился французский шаман мусьё Калиострий, - сказала она полуобморочному Смальтову и Фокию.
- За небольшие деньги, всего за тыщу зелёных, Калиострий предоставит надёжнейший оберег из корня баобаба.
Из темноты выступил Феррит, с натянутым на голову, дырявым муркиным чулком, завязаным узелком на макушке. В голову были натыканы вороньи перья. Смальтов с Фокием отстегнули по тыще баксов и Феррит подвесил им на шеи по сучку.
- Счастливого пути! - пожелала им Мурка и помахала рукой.
Оправившись от пережитого, Фокий со Спиридоном счастливо смеялись и хлопали друг друга по плечам. Общий страх их очень сроднил. Они уже договорились о братании кровью, как в детстве, - сделать на руках надрезы и приложиться ими.
Но радоваться им пришлось недолго. На деревьях у дороги сидели большевики.

При внимательном рассмотрении, большевиков оказалось двое. Один большевик сидел на толстом суку , свесив ноги, а второй большевик сидел на суку по-меньше и чуть ниже.
Как только джип поравнялся с деревом , большевики спрыгнули с него и начали страшно кричать. Как оказалось - это были не большевики , а знакомые уже читателю - Серамышь и зарвавшаяся в конец Кларисса.
Серамышь была в тапочках на босуногу, лиловых трико, поверх которого было напялена пачка балерины ... явно не по размеру. Пачка всё время спадала, поэтому Серамышь ее ежесекундно поправляла. Тапочки были тоже не в размер и выглядели как замысловатые кусочки оленьего помёта. На голове Серамыши были прикреплены большие плюшевые ухи Микимауса, а на нос она одела поролоновый шарик на резинке.
Кларисса выглядела не лучше. Под глазом у неё красовался фингал, величиной с теннисную ракетку, на одну ногу был надет резиновый рыбацкий сапог , а на вторую - красный дырявый чулок в свинцом башмаке водолаза тяжелого снаряжения.
Вместо пачки балерины Клариса одела спасательный круг, еле в него протиснувшись. На спасательном круге большими буквами было написано "Ура - бабуинам!"
Руки Клариссы были одеты в перчатки с обрезанными пальцами. Причем, одна из перчаток представляла из себя боксерскую перчатку, а вторая - наоборот.
- Стоять, казлы! - завизжала из-за всех сил Серамышь и Спиридон тут же нажал на педаль тормоза. Визг был такой силы, что лобовое стекло у джипа треснуло, разрисовав его паутиной.
Кларисса сделала сальто на месте, умудрившись заехать свинцовым башмаком по бамперу, а Серамышь прыгнула на капот , сделала на капоте "ласточку" и снова начала визжать :
- Буржуи недорезанные! А ну вылезай из машины! Будем вас судить судом народного трибунала, - не унималась полоумная балерина, но поперхнувшись, закашляла и скатилась с капота на землю.

Из леса на крик выбежал уже полюбившийся нашим читателям герой нашего рассказа - прохвост и жулик Феррит.
Как позже выяснилось, Феррита не пристрелили, а он просто потерял сознание на одну секунду раньше выстрелов. Все думали, что убили Феррита, а он только хрястнулся в навоз лицом от сильного расстройства организмов.
Большевики не удосужились сделать контрольный выстрел в тупую голову Феррита, бросили его на произвол судьбы и скрылись в чаще густого ельника.
А когда рассвело, и Безнадёгова, ковыряясь вилами в навозной куче, откопала тело Феррита, то стало ясно , что этот жулик опять ушел от справедливого возмездия.
Феррит , конечно, был рад этому обстоятельству и хотел было уже жениться на Безнадеговой, но вовремя передумал и пошел куда глаза глядят.
Глаза Феррита глядели не очень хорошо, поэтому в лесу он всё время натыкался лбом на деревья , ветки кустов шиповника , которые хлестали его по лицу, а однажды он даже провалился в лужу по пояс.
С трудом выбравшись из лужи, Феррит отряхнул свои лохмотья и услышал оголтелый визг Серомыши. Визг был слышен совсем рядом, поэтому Феррит бросился бежать на этот звук, опять же натыкаясь на толстые стволы деревьев , кусты и сучки молодых берез.
Наконец выскочив на дорогу, Феррит увидел вышеописанную картину блокады джипа двумя полоумными балеринами.

Разумеется, Феррит был не такой дурак, чтобы тут же дать обнаружить себя. Он спрятался в кустах и оттуда стал наблюдать за происходящим.
На истошные бабьи вопли примчалась банда большевиков во главе с товарищем Ильичом. Увидев Лисичкина и Смальтова, товарищ Ильич ажно обезумел от радости:
- Та-а-к! Вас-то я и ищу, - сказал он и как-то нехорошо ухмыльнуся. Затем он достал из кармана список и начал читать вслух:
- Угнетатель пролетариата Лисичкин. Особняк - одна штука, лимузин - две штуки, жена - одна штука...
- Жена - это не роскошь, - вякнул кто-то из банды.
- А что это, средство передвижения что-ли? - рассердился Ильич и метким выстрелом уложил дерзкого спорщика наповал. Потом начал читать дальше:
- Золотой портсигар - три штуки, трусы - лиловые - пять штук, тапочки из шкурки мышей - одна пара... Итого... итого 99 плюсов. Давайте вешать гада именем революции!
- Ты что, Ильич, очумел совсем?! - заорал Лисичкин. - Сперва надо сто плюсов набрать, а у меня девяносто девять!
- И правда, - огорчился вождь большевиков. - Что же делать-то, а?
Вдруг глаза его хитро блеснули. Он прошёлся рядом с Фокием, а потом рявкнул:
- Выворачивай карманы!
Лисичкин вывернул карман и оттуда выпала серебряная ложка.
- Ничего не понимаю, - забормотал Фокий. - Это не моё. Как она сюда попала?
- Значит, своё добро от пролетариата утаиваешь? - свирепо заорал Ильич. - А вы, дармоеды, чего плохо буржуйское добро считаете? - И он начал пинками гонять своих большевиков по всей поляне.

В суматохе Клорисса Зайцева выронила где-то диск с записью её с Безнадёговой выступления в казино, который она хотела взять с собой в дальньнее плаванье. Она на четвереньках исползала вокруг всех деревьев у дороги и стала перетрясать мох. Запись ей очень нравилась, она была там такой секси и сорвала столько аплодисментов... Клорисса мечтала ею покорить всех грузчиков в портах следования.