При этом она кричала - какая она несчастная и что аббат загубил ее молодость.

На вопли прибежал сам начальник тюрьмы Титосье, сапогом выбил дверь и набросился на несчастную узницу:
- Заткнись немедленно, ведьма! Думаешь - раз у тебя 3 высших образования, так тебе все дозволено, а? Мы тут все настоящие мужики, никто больше четырех классов не превысил!

Мадамофориа приподнялась на койке и неожиданно спокойно ответила:

- А ну цыц. Ты здесь кто? Да никто - клерк, которому зарплату из моих налогов платят. Обслуживающий персонал. Поэтому я требую - слышишь? - ТРЕБУЮ, чтоб ты сей же секунд стал тише травы, ниже гроба.

Титосье со стуком подобрал отвисшую было нижнюю челюсть, подумал-подумал и на цыпочках вернулся в свой кабинет.

Сев за стол, он тут же начал строчить докладную записку вышестоящему начальству :
Записка.
Господин Наполеон! Требую немедленно потребовать от Мадамофарии исполнения своих прямых арестантских обязанностей! Мои требования она игнорирует, пьет водку в камере, играет в карты и кушает эклеры. А также требует от меня налоги и секса.Постоянное третирование меня со стороны этой арестантки становится крайне невыносимо.Требую от вас прислать мне таблетки и ящик одеколона.

Затем он ещё раз просмотрел письмо и слюнями запечатал конверт.
- Эй, охранник!, - крикнул начальник тюрьмы.
- Слушаю!, - вошел в комнату рослый вертухай.
- Отправь это письмо Наполеону.
- Не могу. Очень занят.
- Чем это ты занят?
- Вешаю двери на петли по всей тюрьме. Вы же их все вышибли ногой, Вы же нормально не можете двери открывать.
- А... ну да...правильно!, - растерянно пробормотал Титосье и со всей силы стукнул кулаком по столу. Ножка стола обломилась и стол завалился на бок, перевернув чернильницу, - Когда двери повесишь, не забудь стол отремонтировать.

А Лауришко всё шуровал и шуровал ложкой. Прошла неделя... Или две. А может и три месяца. Календаря в тюрьме не было, поэтому время никто не считал. Но работа подвигалась очень медленно. Лауришко весь вспотел и покрылся грязью. Руки и ноги его были изодраны в кровь. Наконец, аббат Фарифокс не выдержал и просунул в дырку ломик:
- На! С этим инструментом у тебя дело быстрей пойдёт.
- А что ж ты мне его сразу не дал? - изумился Лауришко.
- А мы с Мадамофориа любим смотреть, как другие работают. Развлечений у нас тут немного, сам понимаешь. А щас я почувствовал, что помру скоро. Лет через пять -двадцать, и не успеешь ты к нам пробраться. Ну и решил подсобить тебе.
- Откуда же у вас этот ломик? - удивился Лауришко.
- А это нам сам Титосье его приволок, - встряла Мадамофариа. - Хотел заставить нас думать.
- О чём?!
- Ну, избавиться он от нас хотел. Толку с нас никакого, только жрём да ср... по нужде бегаем. Вот Титосье и подумал, что если даст нам ломик, то мы проделаем подземный ход и убежим. Щас же! Нашёл дураков. Никуда мы не побежим - нас и здесь неплохо кормят!
- Да, - согласился Фарифокс. - Где ещё такой уход за нами будет? Сами мы старые и немощные, да и из ума выжили давно.
- Ну ты не стой - работай, давай! - прикрикнула Мадамофариа на Лауришко, который уже десять минут как перестал копать. - Шевели ручками, лодырь!
Лауришко схватил ломик и стал ковырять дырку. Дело пошло значительно быстрее...

- Молодец!, - похвалила его Мадамофариа, которая уже успела соорудить школьную доску из подручных средств.
- Будешь ходить к нам на уроки, просунув голову в дырку. Но уроки платные, поэтому тебе придется платить нам. Понял?, - сообщил ему Фарифокс, напялив на себя майку с надписью "Профессор".
- Понял. А сколько надо платить?
- Много.
- Так вы же всё равно подохните.Зачем вам деньги?
- Ну и что?! Это не важно.Золото не помешает даже на том свете. К тому же мы покажем тебе подземный ход и ты сможешь по ночам бегать к кладу, таскать золото и расплачиваться с нами за уроки.
- А почему вы сами не хотите убежать ночью?
- Молодой ишшо, - ухмыльнулась Мадамофариа и закурила сигарету, - Не смышленый ишшо. Но не беда, мы тебя быстренько выучим уму-разуму.
Последняя фраза не очень понравилась Лауришко , его начало знобить и он решил пописать. Но не найдя унитаза в камере, начал стучать в дверь кулаком :
- Эй, охрана! Открывайте! Хочу в туалет! Я уже три месяца сижу тут и ни разу ещё не пописал!

- Это потому что ты ещё ни разу не пил, - объяснила Мадамофария.
- А где тут туалет? - продолжал надрываться Лауришко, сжав коленки.
- Да везде! - засмеялся Фарифокс. - Мы с Мадамофариа ломиком просверлили дырку вниз. Там сидит какой-то сумасшедший старец Опостыль. Ну мы ему и делаем посылки. Каждый день по несколько раз. Особенно Мадамофариа старается.
- А мне что делать? - завопил Лауришко. - Я не успею дырку вниз проделать. - А-а-а!
Лауришко заорал, потому что в камеру вбежал Титосье и начал нагайкой бить несчастного арестанта. Голова Лауришко застряла в дырке, и он никак не мог высвободиться.
- Идиот! - орал Титосье. - Хам! Ты почто к начальству задом стоишь, а?! Ты чего орёшь и мешаешь мне думать?
- Помогите! - вопил Лауришко.
Наконец, Титосье выдохся и задумался:
- Вот что! - осенило,вдруг, тюремщика. - Раз ты такой идиот, стало быть, отдельной камеры ты не заслуживаешь. Посажу-ка я тебя к самым матёрым уголовникам, последним негодяям и мерзавцам в этой тюрьме.
- Неужели я буду сидеть в вашем кабинете? - удивился Лауришко.
- Молчать, сволачь! - заорал Титосье. - Иди, быстро, за мной.
Титосье долго водил пленника по каким-то коридорам, а Лауришко шёл, ничего не видя перед собой, так как плакал от страха. Наконец, Титосье открыл какую-то тяжёлую камеру и впихнул туда пленника. За спиной лязгнул засов. Лауришко стоял, зажмурив глаза. Когда же он снова решился их открыть, то увидел перед собой... Фарифокса и Мадамофариа.

увидел перед собой... Фарифокса и Мадамофариа.

- Ура! - закричала Мадамофариа.

Все эти долгие месяцы она увлеченно трудилась над составлением учебного плана.

"Занятие первое. Этимология слова "витилиго" в свете индо-славянской лингвистической теории.
Занятие второе. Историческая подоплека апостольских посланий.
Занятие третье. Искусство любви. Практикум... " Она покосилась на своего соседа Фарифокса и с сожалением вычеркнула слово "практикум". Не успела она посокрушаться о засилье теории в современной системе образования, как дверь тихо-тихо приоткрылась, и на пороге появился зажмурившийся Лауришко.

- Ура! - закричала Мадамофариа.

Лауришко тоже пару раз крикнул "ура" и сел напротив школьной доски.
- Ну? Давайте. Учите меня грамоте, - вытащил безграмотный арестант из кулька семечки и начал их грызть, плюя шелуху на пол.
- Это буква "А", - с очень умным видом накарябала на доске ржавым гвоздем Мадамофариа.
- И чо?
- Запомнил?
- Да.
- Молодец! Переходим к арифметике. Это цифра "один". Запомнил?
- Да.
- Ну всё. Ты нам должен сто тысяч.
- За что?
- За обучение.
- Я уже грамотный?
- Да. Теперь тебе не страшно бежать.
- А когда побег?
- Тогда когда мы с аббатом помрем. А помрем мы только через двадцать лет, раньше, извини, не получится.
Лауришко сразу погрустнел и задумался. В его голове начали строятся разные планы побега, включая удушение ночью этих старикашек тормозным тросиком от велосипеда. Но он никак не мог придумать - как ему разузнать у них : где лежат несметные богатства - золото, бриллианты и всякие изумруды.

Лауришко был парнем честными и прямолинейным. Он не любил всякие там, уловки и интриги, поэтому задал вопрос прямо в лоб:
- А деньги где?
- Где-где? - рассмеялся Фарифокс, широко открывая беззубый рот. - В Караганде!
- Не в Караганде, - перебила его Мадамофариа, а в...
- Нет, - оборвал её старик. - Там, точно, нет.
- А где эта Караганда? - поинтересовался Лауришко.
- Это такой остров в море, - ответил аббат. Там есть большая пещера. Надо подойти и сказать: "Сим-сим, откройся!". Тут и будет тебе счастье.
- А за что тебя, всё-таки, сюда упекли? - спросила Мадамофариа. - Расскажи, всё, как на духу.
- Не знаю, - пожал плечами Лауришко. - Была у меня невеста Амура Мерседес. А в неё был влюблён один мой приятель - Данглафокс. А моя невеста любила только меня, потому что Данглофокс был жадный, лысый и всё время жрал чеснок.
- И что?
- Да ничего. Как-то раз зашёл я в кабак, а там Данглофокс со своим собутыльником Зерганом пишет какую-то бумагу. А после этого меня схватили и привезли сюда.
- Всё ясно, как день, - задумчиво сказал аббат. - Это они накатали на тебя донос, чтобы захватить твою невесту.
- Не может быть! - вытаращил глаза Лауришко.
- Ещё как может. Всё зло от этих скверных баб. Думаешь, за что мы с Мадамофариа тут заживо гниём?
- Не знаю.
- Как-то раз мы пошли с ней на ярмарку. А Мадамофариа взяла и стянула с прилавка бельевую прищепку. Вот, скажи, зачем она ей понадобилась?
- Как зачем?! - возмутилась Мадамофариа. - А твои портки на верёвке сушить? Сам сколько раз жаловался, что твои портки ветром уносит. Вот я и хотела...
- Хотела, - горько передразнил её аббат. - Схватили нас тут же, по шеям настучали и отправили сюда. Вот и сидим теперь тут. А всё из-за неё, - и аббат дал Мадамофариа затрещину.

Мадамофариа рассеянно отмахнулась.

- Где... Караганде... на гвозде... везде... - бормотала она.

- Чего это ты? - встревожился аббат. Несмотря на внешнюю грубость, сердце у него было доброе и отзывчивое, а долгие годы сидения в одной темнице пробудили в нем нежность и отеческую заботу о сокамернице.

- Ничего... Рифму подбираю, не видишь? Казалась... попалась... облажалась... обнажалась...

Лауришко при последних словах встрепенулся и посмотрел на Мадамофариа с интересом. Вероятность малоприятного инцидента сильно увеличивалась. Мадамофариа перехватила его взгляд.

- Кричать буду, - равнодушно предупредила она, откашлялась и негромко (на пробу), музыкально прокричала длинное «А!».

Лауришко зажал уши и в панике забился в угол. Сердечно напутствовав его нехорошим словом, Мадамофариа продолжала:

- Клад... рад... богат... все - в сад...

- Опять свихнулась. Не обращай на нее внимания, - продолжил Фарифокс и поднял на ноги заплаканного и трясущегося от неописуемого страха Лауришко, - Так на чем мы остановились?
- На..на..на прищепке, - заикаясь проговорил будущий граф, размазывая слезы по щекам.
- Ах, да, да... прищепка. Так вот ... слушай внимательно теперь.
- Слу..слу...шаю.
- Мадамофариа уже очень старенькая старушка. Еле ходит. Поэтому ночью мы ее слегка придушим и она подохнет. Мы ее переоденем в твои лохмотья , а мы наоборот - оба оденем ее синий платочек на голову, порвав пополам.
- Зачем?
- Как зачем?, - удивился аббат, - Утром охранники придут и увидят как бы мертвые наши тела. Мы скажем им , что умерли две Мадамофарии и они нас выкинут в море. Понял?
- Нет.
- Что ты не понял?
- Если нас выкинут в море, то мы же утонем.
- А ты плавать не умеешь?
- Нет.
- Ладно. Вечером нажрешься сала, станешь толстым как бегемот и не утонешь. Понял?
- Понял. А что дальше?
- А дальше мы поплывем по морю как дельфины к острову, где лежат сокровища.
- А долго надо плыть?
- Месяц или два. Поэтому скушай очень много сала.
Аббат посмотрел в сторону папы римской, которая шевелила губами , бормоча рифмы и тупо уставившись в стену безумными глазами.

Через три года Лауришко, устав каждую ночь слегка придушать римскую папу, поинтересовался у аббата:
- А чё эта папа такая неудушаемая? Я уже устал каждый вечер кушать сало. Я сам стал, как бегемот. - И Лауришко погладил своё жирное брюхо. - Ты обещал, что старушка вот-вот загнётся. А она живее всех живых.
- Не волнуйся, - похлопал Фарифокс Лауришко по жирной щеке, лоснящейся от сала. - Не сёдня-завтра мы её точно доделаем. Подожди ещё немного.
- Надоело мне ждать! - разъярился Лауришко и схватил Фарифокса за горло. - Лучше я тебя удушу, скатина престарелая! Из-за тебя я сала нажрался и фигуру испортил. Теперь в меня никто не влюбится!
Лауришко стал сильнее сжимать руки, но зловредный старик удушаться не захотел. Он начал сильно сопротивляться и врезал Лауришко по лбу. В ответ Лауришко стукнул старика башкой об стену. Старик начал терять сознание, но перед этим успел оттолкнуть своего врага так, что Лауришко упал, ударившись затылком о каменный пол.
На шум прибежали охранники. Увидев два неподвижных тела, они принялись чесать в затылке. Наконец, самый умный из них сообразил, что надо сбегать за господином Титосье.
- Что тут такое? - спросил Титосье. - А, покойники! Наконец-то! Сколько лет я ждал этого чудесного дня! Так! Быстро берите этих закомплексованных неудачников и кидайте их в море.
- В мешках? - спросил охранник.
- Зачем в мешках? - удивился Титосье. - Ты ещё прикажи траурный флаг по ним вывесить. Нет, без всяких мешков. Топите их, в чём мать родила.
Охранники начали выносить тела Фарифокса и Лауришко. Лауришко был такой тяжёлый, что пришлось звать ещё охранников. Но они всё равно, его не удержали и уронили прямо на ногу Титосье.
- Мать вашу! - выругался начальник тюрьмы. - Что за олухи мне достались! Совсем не думаете. Ну ничего, я вас думать-то, заставлю! Так заставлю! Вы у меня попляшете!
Испуганные тюремщики быстро схватили тела и понесли наверх. Там они раскачали аббата и Лауришко, и одного за другим швырнули вниз...
А с этой сумасшедшей старухой что делать? - спросил один тюремщик, указывая на Мадамофариа.
- Бросьте её тоже в море, - приказал Титосье.
- Так она ещё, вроде, живая...
- Ничего, в море дойдёт. Да, вот её зашейте в мешок. Чтоб не выбралась.
Через несколько минут в море полетел отчаянно визжащий и матерящийся мешок.

Прогулочная пиратская яхта медленно дрейфовала в море. У капитана был День Рождения, и вся команда была трезва, как никогда. Мертвецки пьян был один капитан. Он забрался на бочонок с ромом и начал горланить песню:
- Пятнадцать человек на сундук мертвеца!
И тут, откуда ни возьмись, на капитана свалилось что-то огромное и очень тяжёлое, буквально размазав несчастного, вместе с бочонком. Испуганные пираты бросились врассыпную. Потом, видя, что ничего страшного не происходит, они осмелели и подошли поближе. Их глазам предстал молодой ещё, человек, с тушей, как у бегемота и абсолютно голый.
- Он убил нашего капитана! - стали вопить пираты.
От этого крика Лауришко пришёл в себя. Он огляделся и мигом сообразил, в чём дело:
- Да, это я кокнул вашего бывшего капитана. Меня к вам послало само небо. Теперь я буду вашим капитаном, - нагло сказал он.
В это время на Лауришко шмякнулось иссушенное старческое тело, тоже полностью голое. Как вы уже догадались, это был аббат Фарифокс.
- О, а вот и мой помощник, посланный небом, - довольно заметил Лауришко, сурово поглядывая на изумлённых пиратов.

- Хей-хо! - раздался разбойничий клич, и на палубу, планируя остатками мешка, мягко опустилась женщина непреклоного возраста.

Не дав никому опомниться, она скомандовала:

- Поэты есть? Два шага вперёд!

Команда дружно шагнула.

- Всех развесим на реях! - обрадовалась валькирия и быстро-быстро начала мылить верёвку и ловко вязать петли.

- Кока оставим... - неуверенно предложил Лауришко.

- Кока тоже повесим!, - лихо парировала престарелая непреклонная женщина и начала вязать руки пиратам, которые молили о пощаде и просили их отпустить к маме домой.
- А чо с капитаном делать?, - спросил Лауришко, пытаясь рукой остановить бездыханные тела повешенных пиратов, качающихся на ветру.
- А где капитан ваще?
- А вот он! В раздавленной бочке из под рома!Падая, я его сильно придавил.
Пьяный капитан кое-как вылез из обломков бочки и на полусогнутых ногах и руках представился :
- Капитан Титос! Следую маршрутом на Ямайку!
- Куда, куда?, - переспросил Фарифокс.
- На Ямайку. А что?
- Твой корабль захвачен нами. Понял?, - вдруг закричал Лауришко и со всей силы врезал оплеуху капитану Титосу.
- Понял.
- Теперь ты поведешь корабль куда я тебе скажу, а не на Ямайку.
- А Вы кто?
- Я граф Монте Лаур! Ясно тебе?
- Я требую показать мне ваши документы, паспорт и пропуск! , - начал визжать капитан Титос, стуча кулаками по бочкам, бегая по палубе и открывая ногами двери кают. Угомонившись, он заплакал и начал невнятно бормотать всякую фигню. Затем он схватил карандаш, перевернул бочку и начал быстро что-то писать на листах бумаги.
- Ты что там пишешь, гад? - поинтересовался Фарифокс.
- Пишу на вас всех жалобу в прокуратуру, домоуправление и французскому министру по делам транспорта и регионального развития.
- Прекратить истерику! - начала кричать Мадамофариа и схватила Титоса за волосы. Свалив его с ног, она начала таскать его по всей палубе за волосы и надрывно визжать всевозможные фразы. Наконец, совершенно обессилив, она привязала несчастного капитана веревками к штурвалу и пару раз дала ему пинков в зад.
- Будешь рулить куда тебе скажет граф Монте Лаур.Понял?
- Понял.
Сам же граф Монте Лаур стоял на палубе , тупо вращая глазами и не понимал - куда надо плыть.

Монте Лаура, вдруг, охватили жуткие сомнения.
"Если я упал на палубу корабля, а не в море, то нахрена я сожрал столько сала, чтобы не утонуть? Я бы и так не утонул", - думал он, размазывая слёзы по щекам. - Блин, как же мне похудеть-то? - подумал он, уже вслух.
- Это надо по французской диете худеть, - ответил бывший капитан Титос. - Я всегда только по ней и худею.
- А как это? Шампиньоны и лягушки?
- Нет. Утром - кексик с сексиком. В обед - сексик с кексиком. На ужин - сексик без кексика. Мне очень помогает. Особенно, ужин.
- А где тут сексик взять? Девок-то. на корабле нет?
- Конечно, нет, - ответил Титос. - Женщина на корабле - завсегда к беде ведёт.
Лауришко и Фарифокс с тревогой посмотрели на Мадамофариа. Они уже хотели бросить её за борт, как налетел страшный шторм. Корабль подхватило, как щепку и понесло в открытое море. Бывшие пленники цеплялись за всё, что можно, лишь бы удержаться на палубе. Наконец, сильной волной корабль выбросило на какую-то скалу. Сам же корабль превратился в груду щепок.
Фарифокс пришёл в себя. Он поднял голову и увидел прямо перед собой маленькую дверь. Не веря своим глазам, аббат вскочил на ноги и завопил:
- Ур-ра! Это же он! То есть - она!
- Кто - она? - спросил Монте Лаур, висевший на дереве.
- Караганда! Это тот самый остров с пещерой сокровищ!

Открыв дверь, они попали в огромную пещеру, посреди которой возвышалась гора из золотых монет, цепочек, бриллиантовых колье, браслетов с изумрудами. Рядом стояли сундуки набитые платиновыми слитками, золотыми кубками и акциями газпрома.
- Нихрена ж себе!!, - присвистнул граф у которого от такого изобилия драгоценностей аж пропал голос.
- Вот это да!!, - обалдело смотрела Мадамофариа , заглядывая через плечо Монте Лаура.
- Едрить твою!, - только и мог сказать Фарифокс, тоже сильно удивившись этому добру.
- А ты то чего удивляешься?, - спросила у него Мадамофариа.
- Так я же шутил насчет клада на острове. Это я тебе придумал , сидя в камере... ну чтобы ты от меня не ушла к другому. Я и не знал, что клад существует на самом деле.
- Идиот! Куда же я уйду к другому, сидя в тюрьме?! Баран ты!
- Да ладно тебе.... лучше давай делить это богатство.
- Ничего делить не будем!, - закричал Лауришко.
- Почему это "не будем"?
- Потому что это всйо принадлежит мне, ибо я граф Монте Лаур, а вы мои подчиненные. Должны теперь мне служить и выполнять все мои приказы. А ты , Мадамофариа, теперь будешь моей наложницей и сексуальной рабыней.
- А чо... я не против, - ответила старушенция, разглядывая золотой кубок.

- А чо... я не против, - ответила старушенция, разглядывая золотой кубок.

- Эй-эй! - закричал Фарифокс - А как же твоя невеста, эта... как её... ну, у меня еще такой автомобиль был.

- Кому и кобыла невеста... - цинично ухмыльнулся Лауришко, втягивая живот и расправляя плечи.

- Это ты на что намекаешь? - подозрительно спрсила Мадамофариа. - Это кто тут кобыла?

И старушка с наслаждением ознакомила присутствующих со своим лексическим запасом. О, как она выражалась! Это были исключительно цензурные слова, но собранные воедино, производили ошеломляющее впечатление

Внезапно из глубины пещеры выскочила какая-то девушка с длинными, чёрными волосами и в шароварах. Грудь её прикрывал шёлковй топик, а в оголённом пупке висела бриллиантовая серьга. Девушка была явно кавказского происхождения. Одним прыжком она подскочила к римской папе и приставила к её горлу кинжал:
- Куда прёшь, карга старая? Ты к кому в невесты намыливаешься? Из тебя уже песок сыпется, а всё туда же... Вон, милуйся со своим аксакалом, пока он в пыль не рассыпался.
- А ты кто такая? - спросил аббат Фарифокс, который при виде молодого тела как-то весь подобрался и ладонью вытер слюни, бегущие из беззубого рта.
- Я - дочь чеченского падишаха, Гайдамура Первая.
- Почему - первая?
- Потому что я первая нашла эту пещеру. И я тут главная. Этого жирного, - показала она на графа, - я беру к себе в наложники.
- А мне можно в наложники? - спросил Фарифокс, не сводя похотливых стариковских глазёнок с голого пупка Гайдамуры.

- А мне можно в наложники? - спросил Фарифокс, не сводя похотливых стариковских глазёнок с голого пупка Гайдамуры.

Мадамофариа присела на ближайший сундук с сокровищами и запричитала:

- О времена, о нравы! Куда мы катимся?! Какая-то полуголая принцесса на бобах, презрев многовековую мудрость Сони Мармеладовой и Наташи Ростовой, покупает себе альфонсов... На книжном прилавке – вчерашняя проститутка, а теперь бизнес-леди, сколачивает миллионное состояние, а звезды шоу-бизнеса соревнуются в количестве браков и любовных приключений...
И все со страстями, с треском-блеском!
А песни - о чем! Секс со стриптизом – креативно, круто! А о преданности и любви – «пошлая попса». Не у кого научиться любви! Никто больше не учит сочувствовать! Каждый мечтает о дачах с джипами... Ну, вот КАК тут остаться человеком? КАК, я вас спрашиваю!

- Что эта старушенция всё время задает какие-то дурацкие вопросы, - спросил граф , обращаясь к Фарифоксу.
- Больная. На голову. Что тут еще скажешь?!
- Так пристрелить ее надо и всего делов!
- И то верно!, - согласился аббат и ,не долго думая, достал пистолет. Выпустив в ее голову всю обойму , он для верности отрубил Мадамофарии голову топором и выкинул голову в море. Оставшееся безголовое тело он засунул в ручную мясорубку, случайно стоявшую неподалеку и провернул фарш месте с костями.
- Ну вот и всё, - сообщил аббат Монте Лауру, вытирая кровавые руки синим платком старушенции.
- Молодец!, - похвалил граф.
- А то! Давно надо было ее прикончить.
- Ну что? Что будем делать дальше?
- Дальше мы погрузим золотишко в лодку, прихватим эту полуголую лахудру с голым пузом и отправимся обратно во Францию на разборки.
- Правильно! Я давно уже хотел поквитаться с моими обидчиками и жениться на Мерседес.
- А где лодка?
- Не знаю,может эта лахудра знает? - аббат подошел к девушке и крикнул , - Где лодка? Отвечай немедленно!
- Не орите так , пожалуйста, а то я итак вся нервная! Вы что ... не видите что я беременная?
- Я тебя спрашиваю : где лодка?
- Лодка тут... не далеко.
- Тогда хватай сундуки с золотом и тащи в лодку! Поняла?
- Поняла. Только не кричите.
Пока беременная лахудра таскала сундуки в лодку, граф с аббатом выпили по бутылочке пива и немного перекусили бутербродами.
- Закончила таскать?
- Да, господин.
- Хорошо. Пошли в лодку. Будешь грести веслами до берега, пока мы с графом немного вздремнем. Что-то мы устали за день.
- Как скажите. Буду грести до последнего вздоха, пока пена изо рта ни пойдет, - поклонилась аббату беременная наложница и потащила огромные весла в лодку.

- Слышь, старый! - ткнул граф аббата кулаком в бок. - А нафига ты свою старушенцию прикончил? Как ты теперь без бабы-то, будешь? Тебя все засмеют.
- А чё засмеют-то, чё засмеют? - ощетинился Фарифокс. - Да я ежели захочу, то такую тёлку себе найду. С большими сиськами и чтобы - во! С этаким-то, богатством, - кивнул старик на груду золота, - я себе кого хошь куплю. Хоть жену французского императора.
- Ты зубы для начала, вставь, - подала голос Гайдамура, налегая на вёсла. - Да руки к ногам привяжи, чтоб не дрожали.
- А ну, цыц! - прикрикнул на девушку злой старец. - Ишь, развыступалась. Ща я пойду и сделаю себе подтяжку лица, вставлю новую челюсть и выращу волосы.
- У тебя и так в ноздрях волос полно, - хихикнула Гайдамура и получила подзатыльник от графа:
- Не трожь старика. Он нам ещё пригодится.
- Для чего?
- Ну, в случае чего, скажем, что это он во всём виноват. Пущай ему бошку отрубят.
- Ладно! - обрадовалась девушка. - И как я сразу не подумала. - Она ласково погладила аббата и звонко чмокнула его в щёку: - Хороший, дедушка, хороший!
От радости старик разомлел и задремал. А Монте Лаур, тем временем, прикидывал, где могут быть злодеи, упрятавшие его в тюрьму.

Она ласково погладила аббата и звонко чмокнула его в щёку: - Хороший, дедушка, хороший!

ЗЫ. Чё-то наша главная молодая героиня совсем заработалась...

героиня совсем заработалась... Трудоголик, блин.
Спасибо, что вы ещё меня не забыли.

Стемнело. Берег приближался. Внезапно гребчиха вскрикнула: в кустах нехорошо светились зеленоватые глаза. Девушка знала, что глаза редко ходят парами, обычно они укомплектованы сотней зубов, дюжиной когтей и пищеварительным трактом.

- Волк... - испуганно прошептала она.

Лауришко припомнил, что летом волки не нападают, и стал раздумывать, как бы потактичней ему об этом сообщить.

Аббат продолжал сладко похрапывать, а граф с Гайдамурой начали беспорядочно бить вёслами по воде, пытаясь вернуться на глубину. Хуже плаванья в таких условиях только гонки на телегах с квадратными колесами.

Зверь не стал ждать, пока потенциальный ужин ускользнёт, разбежался и прыгнул в лодку, но промахнулся и плюхнулся мимо. Поднявшаяся волна накренила лодку, и аббат, так и не проснувшись, аккуратно вывалился за борт.

Что-то громко плеснуло, булькнуло, и... Фарифокс мгновенно скрылся под водой. Наступила тишина.

– Крупная здесь рыба, – дрогнувшим голосом заметила Гайдамура.
– Смотря чем прикармливать, – не менее ошеломленно отозвался Лауришко.

Монте Лаур вылез из лодки и огляделся по сторонам. Ничего не было видно, кроме самой лодки и одиноко сидевшей Гайдамуры на сундуках.
- Видать сожрала акула этого гадкого старикашку, - произнес вслух граф и плюнул в сторону моря, - Эй, краказябра! Выгружай из лодки сундуки.
Беременная девушка сразу вскочила и начала вытаскивать на берег золото. Выгрузив все восемь сундуков с бриллиантами, она взвалила их на плечи и поплелась по тропинке на полусогнутых ногах, шатаясь из стороны в сторону.
- Живей давай шевели оглоблями!, - подстегнул ее ивовым прутом граф и пошел сзади, кушая на ходу булочку с повидлом.
Выйдя из леса, они обнаружили небольшой зАмок, пустой и безлюдный. Замок хоть и был старый, но еще довольно добротный , с черепичной крышей.
- Вот тут я и буду жить. Если я граф, то должен жить в замке. Правильно?
- Правильно, хозяин
- Сгружай сундуки в углу этой комнаты, - приказал граф, - Иди приготовь мне яичницу с колбаской.
Наложница побежала на кухню готовить завтрак, а Монте Лаур открыл сундук и достал из него огромный алмаз.
Позавтракав яичницей, он приказал беременной рабыне стеречь сундуки, а сам пошел в город, прихватив алмаз.
Путь его лежал к дому местного поэта-потреблянта Гутмановича, который очень любил алмазы и всякие драгоценности. Особенно Гутманович любил шикарные яхты, виллы и модные гаджеты. Граф решил вдуть Гутмановичу алмаз по выгодной цене и на вырученные миллионы как-то перекантоваться первое время, до тех пор пока не пристроит в банке все свои сундуки с золотом.
Войдя в дом Гутмановича, он увидел его за столом вместе со вторым рифмоплетом Синглуа Форевоньяном. Оба сидели и пили коньяк из пятилитровой мутной бутыли.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался граф, - Тут проживает потреблянт Гутманович?

( оффтоп)
Мадам, с тобой невозможно играть. То ты вклиниваешь свои эпизоды не по порядку ( типа у тебя рефреш не сработал, ага), то ты мертвых персонажей воскресаешь ни с того , ни с сего. Трудно себе другой персонаж придумать, если так хочется всё время быть на сцене? Другие варианты эпизодов ( без тебя любимой) тебе в голову не приходят? Ну чо за лажа?!! Невозможно развить сюжетную линию с твоими бесконечными воскрешениями! Если мадамофарию убили - значит убили, если ты аббата утопила - значит утопила. А если ты не хочешь считаться в чужими эпизодами, то тогда играй в буриме сама с собой.

- Тут проживает потреблянт Гутманович?
- Туточки, - ответил знаменитый потреблянт и, залпом выпив коньяк, занюхал его рукавом. - А вы кто такой будете? Костюмчик на вас, как я вижу, богатый.
- Отменный костюмчик, - подтвердил Синглуа. - Сразу видно. что из наших.
- Из каких, это, ваших? - насторожился граф.
- Из потреблянтов, - захихикал Синглуа и подмигнул Гутмановичу. - Мы тут, все потреблянты. Шайка у нас такая.
- Шайка? - с тревогой переспросил граф и попятился к двери. - Хорошо у вас, но мне пора. Приятно было познакомиться.
- Так чего уходишь, если приятно? - удивился Гутманович. В ту же секунду из дальней комнаты выскочили несколько бандитов и в один миг скрутили графа так, что он не мог пошевелиться.
- Обыщите его, - велел Синглуа. - Что там у него в карманах? Дайте сюда! Да что ты мне суёшь, дурень?! - заорал он на Гутмановича, который достал из кармана графа грязный носовой платок. - Покажи, что ты там заныкал? Дай сюда руку!
Синглуа начал разжимать сжатый кулак Гутмановича. Потреблянт кусался и пинался, но Форевоньян оказался сильнее. Он разжал Гутмановичу пальцы, и на пол упал здоровенный алмаз.
- Себе заныкать хотел? - угрожающе надвинулся Синглуа на Гутмановича. Он хотел схватить алмаз, но остальные бандиты тоже захотели подержать алмаз в руках и полюбоваться им вблизи. Началась жестокая драка без правил, и в ход пошли ножи, ножки от стульев и чугунные подсвечники. Про Монте Лаура все забыли. Граф выскочил из дома и побежал назад, к сундукам. Пробежав с полкилометра, он оглянулся. В доме Гутмановича пылал пожар.
- Экие горячие потреблянт, - пробормотал граф и пустился бежать ещё быстрее.

Когда граф ушёл, Гайдамура решила прикарманить сундуки себе. Она разбила глиняный кувшин, черепком выкопала в песке огромную яму и туда сбросила все сундуки. На месте зарытого клада она вбила доску на колышке и на ней написала углём:

Гайдамура вся обвешалась бусами, ожерельями, вдела в уши несколько серёг и на голову нацепила корону. Налюбовавшись собой в зеркало, она двинулась к морю искупаться. Только она зашла по колено в воду, как кто-то схватил её за ноги.
- А вот это конец, - подумала Гайдамура и заорала дурным голосом на всё побережье... С пальм посыпались кокосовые орехи, змеи и обезьяны... По песку заметались тарантулы. Она бы ещё покричала, но кто-то сзади к ней прижался,зажал рукой рот и поволок на берег. Это был аббат Фарифокс, чудом уцелевший в морской пучине.
Вдруг раздался глухой стук и руки аббата разжались...
- Сцуко! Где сундуки?- это граф добежал до замка, не нашёл там ни сундуков, ни Гайдамуры и рванул на поиски. Увидев аббата, прилипшего пиявкой к наложнице, Монте Лаур стукнул его бревном по голове.
- Этот гадский гад украл все сундуки и хотел меня изнасиловать - запричитала Гайдамура.
У аббата от такой наглой лжи отвисла челюсть и Гайдамура ловко засунула ему в рот морского ежа и ткнула пальцами в глаза.
- Говори, сволачь, - где наши сундуки? - сказала Гайдамура и обворожительно усмехнулась. - А то шас тебе штаны снимем и будем на твой отросток ловить тунца!
Граф представил зрелище рыбной ловли, подтянул штаны и неожиданно проникся сочувствием к аббату. - Не, ты его себе бери в наложники, пока он не проговорится.

Фарифокс погрузился в тягостное раздумье, что хуже: ловить на свой отросток тунца или идти в наложники к Гайдамуре? От таких печальных дум аббат весь как-то скукожился и постарался прикинуться незаметным:
- Я старый, больной человек, - забормотал он, боком отодвигаясь от Гайдамуры. - У меня справка есть. Вот: три сотрясения челюсти и четыре перелома мозга. И вообще, не брал я ваши сундуки! Я только что из моря вылез.
- В самом деле, - задумчиво промолвил граф, - не мог этот старый доходяга утащить тяжёлые сундуки. Он уже на ладан дышит, да и ленивый, к тому же.
- Да-да, - заискивающе заглянул графу в глаза старик. - Старенький я, уже. Давайте, я полежу, а вы мне рыбки наловите. - И нахальный старик улегся под пальму и захрапел.
- А ну вставай! - пихнул его ногой граф. - Я придумал. Наверное, наши сундуки кто-то зарыл в землю. Сейчас мы возьмём... возьмём... а! вот эти черепки и перероем всё побережье.
- А мне нельзя физически работать, - воспротивилась, было, Гайдамура, но граф молча сунул ей черепок, и бесстыжая девка поняла, что сейчас лучше с ним не спорить.
Через несколько часов они остановились, чтобы перевести дух и испить воды. Граф облизывал намозоленные пальцы и вдруг, спросил:
- Интересно, где сейчас этот прохвост Данглафокс?
- У себя в поместье, наверное, - отозвалась Гайдамура.
- Что?! Ты его знаешь?!
- Кого? Поместье?
- Данглафокса?!
- Конечно. Я же от него беременная.
Гайдамура произнесла это ровным голосом, но Монте Лаур подскочил, как ужаленный:
- Когда ты успела с ним познакомиться?
- Дурное дело - нехитрое, - ухмыльнулась Гайдамура. - А этот Данглафокс ещё тот жук. Все девки в округе от него беременные. Да и не только в округе. Говорят, что жена самого императора тоже... того... от него...
- Да ты что?! Не может быть! От него же, чесноком воняет!
- Подумаешь, чесноком. Это запах естественный. Не то что всякие там, одеколоны.
- Ладно. Покажешь его поместье?

- А вон оно, - Гайдамура показала пальцем на север - за чесночным полем. А сам он каждый день сидит в борозде и ест чеснок. Одно хорошо - не упырь, значит.
Только Гайдамура это сказала, как у неё начались схватки, которые сопровождались понзительными криками, от них у Монте Лаура и Фарифокса вмиг заложило уши.
- Ну, старый хрен, ты тут с ней разбирайся, а я пойду делом займусь, надо потрясти Данглафокса, - сказал Монте Лаур и быстро вскочил на верблюда, который мирно жевал колючки рядом. Поддав сапогами верблюда в бока, Лаур скомандовал: "Но,залётный!" Но верблюд презрительно посмотрел на седока, смачно плюнул в него и не сдвинулся с места.

- Сам ты, залётный, - корчась, сказала Гайдамура, наблюдая, как Монте Лаур вытирает лицо. - Это не верблюдиха, а настоящий верблюд. Как он может залететь? Думай, чё говоришь!
- А чё, - забормотал Монте Лаур. - Так всегда лошадям кричат.
- То лошадям. А ты попробуй такое жеребцу крикнуть. Так копытом шибанёт, что и дух вон. А-а-а! - вдруг завопила Гайдамура и тут же разродилась тройней.
- Нифига себе! - свистнул аббат. - Вот это решение демографической проблемы! Молодец!
- А тебе-то, что с того? - спросил граф.
- Как что? Значит, пенсию мне будут платить. Сам император сказал. - И старик начал радостно плясать лезгинку.
- Я предлагаю сразу продать всех на органы, - решительно сказал граф, но Гайдамура вцепилась ему в рожу когтями:
- Я те продам! Ты их, что-ли, рожал, каторжная твоя морда?
- А чё, жалко что-ли? - удивился граф. - Тем более, что они все похожи на Данглофокса. Особенно, вот этот - самый противный и громкоорущий.
Тут графу пришла в голову новая мысль. Он даже засмеялся от радости. Гайдамура посмотрела на него с удивлением.
- Так, - приказал Монте Лаур. - Кидай этот детсад в мешок. Сделаем Данглафоксу сюрприз.

- А это моя собственность, не отдам, - сказала Гайдамура, сложила близнецов в мешок и показала Монте Лауру средний палец, - они все - наследники Данглофокса.
Перекинув мешок через плечо, Гайдамура лягнула стоявшего у неё на пути аббата, от чего он скатился в кювет, и рысью побежала в сторону чесночного поля.