Опять про Фокса. Опять про трусы.
Про ФУТБОЛ где? Про ЧМ - ГДЕ?
Тьфу.

Вы лучше спросите у моей жены - она больше знает

- У жены? - тонко улыбнулась мадам. - Ах, у жены... Жёны, они, конечно... всегда больше всех все знают. Про кукурузу.

Вечером в деревне стало скучновато. Электричества ещё не было, телевизора тоже. Не было вообще ничего, кроме комаров. Какая-то непонятная тоска сдавила Фоксу грудь, и он заплакал. Завыл, как волк на луну. Тогда он решил лечь спать и уже снял свои красные галифе с многочисленными заплатками разных цветов. Бедно жил товарищ Фокс, не было у него денег на новые штаны.
Вдруг, дверь открылась и в избу вплыла какая-то тётка. Увидев Фокса без штанов, она поправила бюст и сладко сказала:
- Ой, какой красивый дяденька к нам приехал! Тебя как звать-то, молодец?
Фокса ещё ни разу никто не называл красивым, потому что по жизни ему встречались только честные люди. И, впервые в жизни, услышав такое обращение, он сразу размяк и ответил:
- Ме-меня? Афоня. Афанасий Иваныч, то есть.
- Ну, Иваныч нам ни к чему, - промурлыкала женщина. - Ты, Афонюшка, надолго ли к нам?
- Как получится. А Вас как звать-величать?
- Меня Мадам зовут. Я однажды в Москве была, в отличие от этих, деревенских. А что ты Афонюшка грустный такой?
- Так это, скучно тут. Делать абсолютно нечего.
- Как нечего? - всплеснула руками Мадам. - А это видел?
И она достала из-под подола бутыль самогона. - Вот, красавчик, первач отменный. На картофеле с петрушкой и сельдереем настоянные. Ну, за знакомство!
Ночью Мадам пришла в голову одна мысль, что она тут же разбудила Фокса.
- Ну, чего тебе?
- Я вот, подумала: теперь ты должен на мне жениться, как честный человек! Завтра с утра в сельсовет пойдём.

- Я вот, подумала: теперь ты должен на мне жениться, как честный человек! Завтра с утра в сельсовет пойдём.

И, всхлипнув, добавила:
" А если ты не честный... то и не надо... навязываться не стану! И ребёночка сама выращу, и... и... и на зеркальный шифоньер заработаю!!!"

Сельсовет временно располагался в местном колхозном клубе. Клуб был не большой, но крепкий - толстые бревенчатые стены со мхом и тараканами почернели от времени, но выглядели надежно, хотя кое-где были видны следы древоточины. Крыша была из соломы, но тоже выглядела ещё добротно.Возле входа стояла скамейка, сделанная из бревна.
Клубом заведовал старый писарь, старикашка с глазами как у филина , который зимой и летом ходил в одной и той же ушанке. Звали его Леофантий Альбионович Баклан. Но его так никто не называл, а говорили просто : дедушка Лео.
Весь день Лео писал плакаты и транспаранты, вывешивая их перед входом в клуб. Помогал ему в этом один негр, каким-то образом оказавшись в Сибири. Негр был тоже уже старенький и ворчливый.
У этого негра была жена, которая ходила с ним клуб и сдергивала транспаранты. Ночью. Затем она шила из них себе юбки и пальто. А Лео и негру приходилось опять заново всё рисовать.
Однажды этот негр не выдержал и начал бегать по деревне, забегая в каждый двор с криком :
"Люди добрые! Кто же угомонит мою жену?! Подсела на кумач моя баба! Весь день строчит на машинке юбки из транспарантов!"
Но всем не было никакого дела до его бабы, потому что в деревне царило беспробудное пьянство и воровство.

Чуть свет, Мадам опять растолкала Фокса, и, налив ему ещё скружку самогона для храбрости, потащила его в сельсовет. По пути Фокс раздумывал, не сбежать ли ему, но, вовремя понял, что бежать некуда.
Пара зашла в клуб. Мадам подтолкнула Афанасия к столу дедушки Лео и сказала:
-Ну, старый хрыч, быстро зарегь нас. Пачпорт доставай, - ткнула она локтём жениха.
- Зарегь, зарегь... - проворчал Лео. - Сколько тебя можно регить? Кажную неделю с кем-нибудь регишься.
- А что нам, красивым бабам, в одиночестве куковать? Или на тебя, старого пня, внимание обращать? Ну давай быстрее, у меня корова не доена стоит.
Лео достал какой-то гроссбух и кликнул в окно Негра с женой. - Это свидетели. За пол-литру самогона они всех засвидетельствуют. Ну, становитесь прямо.
Лео полистал гроссбух, затем громко сказал:
- Именем товарища Сталина объявляю вас мужем и женой. Всё, пошли нафиг отсюда.
И Лео опустился в своё кресло-качалку и начал сочинять утиные истории.

Но всем не было никакого дела до его бабы, потому что в деревне царило беспробудное пьянство и воровство.

Воровать-то особо и нечего было... Ну, охапку клевера кто для своей Буренки стянет... Или там бутыль недозревшего самогона у соседа из погреба на опохмелку уволочет... Так свои ж люди - сочтутся.
И только один гордый и независимый дачник Guest (образованная мадам, порывшись в словарях, сказала, что это "гость" по-нашенски, по-простому) сидел на чердаке и пялился на звездное небо в самоварную трубу, подпертую у местного дурачка Вована. А Вован был не в претензии. Он насажал картошки, селекционным образом выведенной Фоксом из шиловидных адуванчиков, и ждал, когда с богатым урожаем рассосется его ипотечный кредит.

В это время в сельсовете зазвонил телефон. Баклан схватил трубку и сказал:
- Слушаю! У телефона председатель сельсовета - Баклан!
- Какой ещё болван? - заорала трубка и добавила несколько матерных слов. - Ты Фокса сюда подавай, мать твою!
Лео протянул Фоксу трубку. - Это Москва, кажется.
Афанасий Иванович сразу как-то скукожился и посерел, но трубку взял:
- Фокс слушает!
- Ты не слушай, а быстро отвечай о проделанной работе за сутки! - трубка заходилась в истерике. - Докладывай, что посеял, что пожал.
- Ещё ничего не успел посеять, - дрожащими губами пробормотал Фокс. - Утро только наступило...
- Жениться, однако, успел! - верещала трубка.
- А, а откуда...
- От верблюда. Пора привыкнуть, что Москва знает всё. И рука Москвы дотянется до самых дальних уголков нашей Родины. В общем так: если до вечера не засеешь все поля - поставим к стенке. Вместе с твоей бабой!
Фокс стоял с совершенно белым лицом, а под ним, вдруг, образовалась лужица. Баклан довольно засмеялся. Внезапно Фокс понял, кто его заложил.
"Быстро работают гады" - подумал он.

"Быстро работают гады" - подумал он.

- Я еще это... не успел сообразить, с какого бока к этой мадаме подойти, а они меня уже и обженили и даже просчитали генкод будущего потомства. А-а-а-а!!! - а зеркальный шифоньер мне ж куда поставить?! За печку не поместится, факт... В сенцах в него лбом стукаться буду... Придётся пристройку мастеррить. Вот не было печали - перемигнулся в клубе с этой мадамой!

Может, её того... пока не поздно... брульянтовым кольём вокруг шеи, да и в речку? И концы в воду?!

Забыв про супругу, молодожен, как ошпаренный выскочил из сельсовета и побежал разыскивать агронома. "Лишь бы трезвым был, собака, - думал он. - Или, хотя бы, не совсем пьяным".
Добежав до дома Лаурисова, Фокс рванул калитку и вбежал во двор. И тут же кто-то укусил его за задницу.
- Вау! - вскрикнул Афанасий и обернулся. На него смотрела огромная свинья. Из дома выскочила какая-то женщина и замахала на Фокса шваброй:
- А тебе что тут надо? Повадились лазать по дворам. Все огурцы обтрясли!
- Я не за огурцами, - промямлил Фокс. - А свинья зачем?
- Двор караулит от таких, как ты. На собак все жалуются - кусают очень. А на свинью кто жаловаться будет? Засмеют только. А кусает она не хуже.
- Да уж, - почесал задницу Фокс. - Что, Аполлон дома?
- Где ему быть? - ответила женщина. - Проснулся только что...
Фокс вошёл в избу и увидел агронома, который накручивал волосы на горячую кочергу. При этом, Аполлон гляделся в зеркало, засиженное мухами и приговаривал: "Кто на свете всех милее? Всех румяней и белее? Это он, это он, деревенский агроном!"
- А-а-а! - вдруг заорал Аполлон, обжегшись о горячую кочергу и уронил её прямо на ногу Фоксу.
- А-а-а! - в свою очередь заорал Фокс, прыгая на одной ноге.
Так они и прыгали, один, дуя на руку, другой махая ногой, пока жена Аполлона не вбежала в дом. Увидя эту картину, она не стала разбираться, что тут произошло, а просто огрела обоих кочергой.

а просто огрела обоих кочергой.
- Ах-х... - в унисон выдохнули два танкиста, два весёлых друга и красиво, синхронно, как в соревнованиях, где сексапильные девчушки дрыгают ножками из-под бирюзовой воды бассейна, медленно опустились на пол.
Аполлониха критически оглядела поверженых демонов. "Хорошо лежат, - подумала она. - Заснять бы надо, а то ить не поверят, как очухаются". И , припудрив нос зубным порошком, наведя свекольный руянец, плавной походкой от бедра направилась к Гостю. Мож, у него какой-никакой "Кварц" али "Зенит" завалялся?

- Вот скверная баба, - выругался Фокс и погрозил ей вслед кулаком. Потом схватил агронома за шиворот и потащил его на улицу. - Всё, идём на поля. Щас сеять будем кукурузу. Чтобы до вечера...
- А ты знаешь, как её сеять?
- Нет,- смутился Фокс. - Я больше цветы выращивать любил. Мои розы лично товарищу Сталину доставляли. За это меня и наградили - поднимать сельское хозяйство в Сибири.
- А я, хоть и агроном, а растения ваще не люблю, - сказал Аполлон. - Моя бы воля, я бы всю эту деревню в асфальт закатал.
- А ты асфальт хоть раз видел?
- Неа. Где в нашей деревне асфальт? Не Москва, чай... Так, на чём я остановился? А, сеять я ничего не умею. А давай-ка зайдём к нашему деревенскому огороднику Чопкину. Он у себя на участке вечно всякие диковины выращивает. То картошку в цветочном горшке вырастит, то ананас с помидором скрестит. Колючие такие помидоры получились - никто есть не мог. Может, и про кукурузу что подскажет.
- Так давай его на поле приведём.
- Не, не получится. Он такой домосед стал - со двора не отлучается. Зато не пьёт, только курит.

Разговор этот происходил в тот момент, когда Мадам бежала к Гостю за фотоаппаратом, думая, что аппарат у него завалялся.
У Гостя ничего не завалялось, кроме большой ящерицы, сделанной из папье-маше, которая стояла у него на столе.Гость бегал вокруг этого стола и истошным голосом орал, что мир рушится.
Мадам вошла в тот момент , когда гость, сделав очередной виток вокруг стола, подскользнулся и шлепнулся на пол.
- Вот видишь Мадам! Это черные дыры, - начал визжать Гость, вставая с пола, - Я же говорил...говорил же я... я вас всех предупреждал! Черные дыры лезут к нам через вулкан, скоро Луна свалится на Землю и что? Что тогда?, - Гость подбежал к Мадаме и начал ее трясти за плечи, как будто она от этого могла что-то ответить.
Мадама ничего не могла на это ответить, поэтому стояла одуревшая и сведя оба зрачка к переносице.
У Гостя , напротив - глаза смотрели в разные стороны, руки выписывали в воздухе сложные фигуры, а нога дергалась как в конвульсии.
Он вскочил на стол, схватился обоими руками за люстру и начал на ней раскачиваться , выкрикивая заклинания на, непонятном для Мадамы, языке.
"Фашист... не иначе - как фашист!", - мелькнуло в голове у Мадамы и она бросилась бежать куда глаза глядят... лишь бы подальше от этого психа.

offtop
классно пишете,такое ощущение,что все целину поднимали.

классно пишете,такое ощущение,что все целину поднимали.

Шутки шутками, но уже на поднЯтой целине я три года отслужила тока так. Так что сайгачатиной и сургачатиной питалась не морщась.

Подойдя к дому Чопкина, Фокс и Лаурисов увидели, что ворота лежат на земле, а на них стоит трактор. Возле трактора дрались Чопкин и Зерг Усов.
- Ду бист фашист проклятый! - вопил Чопкин. - Ты чего мои ворота своим трактором сломал?
- Ду бист швайн! - орал в ответ Зерг. Ихь бин фашист нихт, ихь бин марксист-коммунист!
- Почему у вас пленный немец - марксист-коммунист? - поинтересовался Фокс.
- А это он так... повадился ходить к нашему старосте, Леониду Ильичу. На почве самогона сошлись. Ну и нахватался немец там марксизма. Леонид Ильич-то наш, всё куда-то в руководство метит, в партию вступил. Говорит, что когда-нибудь станет генсеком.
- Кем?! - изумился Фокс. - А товарищ Сталин?
- Так он же не вечный.
- Кто, товарищ Сталин? Ты соображаешь, что говоришь? Да я тебя за такие слова... Да ты... - Тут у Фокса пошла изо рта пена, он начал доставать наган, но в это время ему по голове ударила какая-то железяка, которую Зерг хотел метнуть в Чопкина, но промахнулся и попал в Фокса.

Увидев, что он промахнулся, Зерг очень испугался и тут же навалил в штаны.
- Ах ты сволочь вражья! Фашист недобитый!Именем товарища Сталина!, - Афанасий прицелился из нагана, но Чопкин преградил ему путь, сразу начав всех успокаивать.
- Ну что вы... в самом деле! Не ссортесь. Зерг, конечно, же фашист недобитый, но не до такой же степени, чтобы его без суда и следствия расстреливать.
- Я этого гада судить не собираюсь. Расстрелять - и всё!, - пытался прицелиться Фокс через плечо Чопкина.
Зерг бегал по двору зигзагами, выписывая на лужам петли и ища укрытия от возмездия.
- Товарищ, Фокс! А давайте мы его запряжем вместо трактора и будем на нем пахать поля, - предложил компромиссный вариант Чопкин.
- Вот это можно!, - Фокс успокоился и засунул наган за ремень.Иди запряги этого фашиста в плуг.

Не тут-то было. В этот момент во дворе появилась доярка Амура, которая несла Чопкину ведро молока на продажу. Услышав, что Зерга собираются запрячь в плуг, Амура со всего маху надела ведро с молоком Фоксу на голову и прихлопнула сверху железякой. Воспользовавшись этим, Зерг дал Фоксу пинка и они вместе с Амурой убежали.
- Поймаю - убью! - взревел Афанасий Иванович, сдирая с себя ведро. - Затем схватил наган и начал стрелять по убегающим, однако очень нервничал и, конечно, промахнулся. Только разбил все окна в доме Чопкина.
Для Чопкина выдался не самый лёгкий день. Сначала ворота, теперь окна... Чопкин взревел, как раненый мамонт и кинулся на Фокса. Вид разъярённого Чопкина порядком испугал Фокса, и он бросился наутёк. Следом бежал Аполлон. Чопкин метнул им вслед несколько картофелин.
- Вот и посеяли кукурузу, - мрачно сказал агроном, когда они отбежали на достаточное расстояние. - Нафига было из нагана палить?
Фокс ничего не ответил, потому что чувствовал себя последним дураком. Никого не пристрелил, истратил все патроны и поругался с почётным огородником.
- Ладно, не горюй, - ободрил его агроном. - Есть у нас ещё один знаток сельского хозяйства. Только он за рекой живёт. Дед Феллин его звать.
- Имя какое-то дурацкое, - поморщился Фокс.
- Ну, выбор у тебя невелик, - ответил агроном. - Или в расход или к деду с дурацкой фамилией. Ну что, идём, что-ли? Время не ждёт.

Дед Феллин жил за рекой , почти на краю леса, поэтому добираться пришлось на лодке. Лодка оказалось дырявой , и пока Фокс работал веслами, агроном всё время вычерпывал воду из лодки собственной кепкой. В конце концов Лаурисов так навычерпывался, что свалился за борт.
Товарищ Фокс заметил это не сразу, а только после того, как заехал этому нерасторопному агроному по бошке веслом.
Пришлось его обратно затаскивать в лодку и делать искусственное дыхание.
Как точно это делалось - председатель колхоза не помнил, поэтому просто начал прыгать на животе у Лаурисова.
Агроном выплевывал тонкой струйкой речную воду при каждом прыжке по животу, пока не очнулся и не начал орать. Но Фокс , войдя в раж и спасая агронома, все продолжал прыгать и прыгать, не замечая хриплого крика незадачливого агронома.
Наконец таки, он слез с "утопленника" и для верности треснул ему подзатыльник.
Аполлон от удара перелетел через борт, но оказался не в воде, а на земле, потому что лодка уже причалила к берегу.
- Ну ... показывай - где живет твой Филин... или как его там..., - Фокс зевнул и привязал лодку к березе.

- Ну ... показывай - где живет твой Филин... или как его там..., - Фокс зевнул и привязал лодку к березе.

- Фооооксинька!!! Рооодненький!!! - раздалось внезапно неземное сопрано. - Хрен с ним с шифонером! Пааамаги христаради!!!!
Через кочки и буераки немыслимыми скачками неслась мадам, едва успевая на ходу подбирать развевающиеся лохмотья гипюровой юбки.
- Уууубьёт! як бога кохам, убьёёёёёт! - закатывая глаза и пуская кровавые пузыри, мадама тем не менее крепко прижимала к бюсту... х-мм... весьма впечатляющему бюсту... какую-то замотанную в тошнотворного цвета тряпку вещицу.

- А чё это вы тут делаете? - полюбопытствовал дребезжащий старческий голос.
- Иди-иди отсюда, мальчик, - не оборачиваясь ответил Фокс. - Не видишь, искусственное дыхание делаю?
- Кто ж так делает? - хихикнул дед. - Вот как надо!
И он повалил Афанасия Ивановича на землю и начал дуть ему в рот и давить на грудь. Фокс вырывался, потому что у деда была грязная колючая борода, но старик, закалённый тяжёлой сельской работой, был силён, как бык.
Агроном катался от смеха по земле, держась за живот.
Тут из дома выбежала бабка и, с размаху огрела деда веслом.
- Ты чего удумал старый? Обожрался петрушки, так кидаешься, на кого ни попадя!
- Я учу этих недоумков, как делать искусственное дыхание, - гордо ответил дед. - Сколько я этих дыханий сделал... Кажный день, почитай, кто-нить в реке барахтается, тонет значить. хорошо, что есть дед Феллин. А если помру я, кто будет всех спасать? Жучка?
- Какая жучка? - отплевываясь спросил Фокс.
- Собака моя.
Фокс представил, как собака Жучка делает ему искусственное дыхание, и почувствовал себя совсем скверно. Тут его вырвало прямо на деда.
- Тьфу, - выругался дед. - Что это с ним?
- Да ничего, ничего, - успокоил деда Аполлон. - Впечатлительный он, очень. С утра женился, потом его расстрелять пообещали, потом железякой вдарили. Это если ещё кочерги не считать...
- А что её считать? - не понял дед.
- Кого?
- Ну кочергу...
- Тьфу! Достал ты меня со своей кочергой! Мы к тебе за кочергой, что-ли, пришли?
- А зачем?
- За сеном! То есть, за кукурузой.
- Это что такое? - вытаращил глаза Феллин. - Выдумываешь всякую хрень. Может, вам хрена надо? Этого добра у меня много.
- Не надо нам хрена, - наконец смог простонать Фокс. - Ни хрена нам не надо твоего хрена. Мы хотим знать, как сажать кукурузу.
Старик задумался.
- Я-то сам не знаю, - наконец ответил он. - Какая у нас в Сибири кукуруза? Яблоки-то, не растут.
- Товарищ Сталин приказал, - взгляд Фокса посуровел.
- А? Тогда, надо вам книжку посмотреть про кукурузу. Идите-ка вы в нашу деревенскую библиотеку. Ею сынок мой заведует. Попросите у него книжку, там всё и прочитаете. А я кукурузу никогда и в глаза не видел.

- Не сынок, а дочка. Совсем уже старый - ошалел?!, - треснула Феллина старушка по лбу ухватом для горшков.
- А ... ну да, ну да! Да вот же она и бежит к нам с какой-то вещицей. Это дочка наша, заведующая библиотекой, - старик достал из широких штанин фотоаппарат и начал лихорадочно щелкать затвором.
- Да это ж жена моя!, - опешил Фокс и уставился на Феллина.
- Да? Уже успела? Вот же егоза, - старик широко улыбнулся и лукаво пригрозил пальцем.
- Да шо ви такое гутарите, тятенько? Да как же Вам не стыдно?, - подбежала Мадам и сразу полезла целоваться с товарищем Фоксом.
Фокс стоял весь красный как вареный рак и было видно, что этот приличный председатель колхоза чувствует - как "не в своей тарелке".

Фокс стоял весь красный как вареный рак и было видно, что этот приличный председатель колхоза чувствует - как "не в своей тарелке".

- Ну ты это... - бормотал он, отпихивая мадаму (не слишком сильно, правда, отпихивая).- Ну, чё ты, всамто-то деле... Вишь, я при исполнении...
- Да роднойжтымой! - жарко выдохнула мадам. - Дык я к тебе, как к этому самому... к исполняющему...
И вдруг застыдившись, потупила очи, стянула остатки батиста на бюсте, куда пялились окружающие, и робко протянула ему тот самый омерзительного вида свёрток.

- Чё ты мне суешь?, - недоверчиво посмотрел Фокс и вытер пересохшие губы, - Это чё,... бомба?

Это чё,... бомба?
- Не знааааю! - в голос зарыдала мадама. - Я у Гостя фотик стянуть хотела, а он мне эту штуку в руку сунул, усики там какие-то откинул и говорит - неси, мол, мужу, новобрачная... И ухмыльнулся так гнусно... Фооооксик, я боюся...

-Дык,во дурочка,-хихикнул дед,- самогонный аппарат енто. Мы с ентим Гостем надысь такой бражки наварили из навозу. Сходили к Амурке,онa нам свеженького нагребла из -под коровки, ну мы за ночь ведерко и нагнали. Половину сами выпили,половины Прохожьевне в магАзин отнесли.. гляйдишь продаст,не обидит,она баба справная..
- Я те покажу справная,- опять огрела его поварешкой бабка,-кобелина старый.

Роман получается не хуже, чем у Шолохова! Может, вы заранее его написали, а теперь читателей разыгрываете и буриме изображаете?

Так мы ету самогонку -то вчера с тобой пили,- толкнул Фокс Аполлона .
- Дык, я у Прохожьевны купил,-замямлил Аполлон.
Фоксу стало дурно.
- Ну ты че,не журысь,-заверещал дедок,- Амурка ,она того,никогда из под плохой коровы навозика нe даст,тока из под рекордсменки и чемпиoнки области,так что навозец-высший сорт.
Афанасий Иванович побледнел и упал в обморок.
- Ох,и хилый тебе мужик попался,Мадамка,-хихикнул дед,-Ентот Гость мужик антилехентный, мы с ним тута придумали как коров осеменять по новой методе. Заняяятно.
-Ето как?? -спросили мужики хором.

- Ох,и хилый тебе мужик попался,Мадамка,-хихикнул дед.

Мадам гордо выпрямилась.
- Не хилый, а интеллигентный. Это вы тут привыкли лаптем щи хлебать да навозом закусывать. А мы люди образованные, с понятием... Мы, мож, каберне совиньонами запиваем и омарами закусываем. А вы тут... Дярёвня!

Может, вы заранее его написали
Нет.Абсолютный экспромт. А разве только Шолохов обладал талантом? Буриме - это высший пилотаж. В нем проявляются все данные писателя. Если бы Шолохова пригласили в наше буриме, то ещё не известно - выдержал ли он экзамен.Может такую нудную ахинею написал бы, что ему не только Нобелевскую, а ваще из Союза Писателей поперли
( пардон за оффтоп)

Амура была простой деревенской дояркой, но она мечтала о другой жизни, о городской. Чтобы ходить по асфальтовому тротуару на высоких каблуках, в платье, как в журнале мод, который ей показывал Зерг, с халой на голове, с ярко накрашенными губами, с редикюлем подмышкой и в чулках со швом. А на хале бы была повязана газовая косынка. Косынку и губную помаду Зерг ей уже подарил и обещал свозить в Москву на сельскохозяйственную выставку.
Зерг ещё подарил Амуре старый немецкий мотоцикл, на котором она гоняла по коровнику и по деревенской раздолбанной дороге.
Вот и щас она газанула на мотоцикле мимо нового председателя колхоза, желая покрасоваться.

Вот и щас она газанула на мотоцикле мимо нового председателя колхоза, желая покрасоваться.

И это ей удалось в полной мере. Косынка трепетала за плечами, помада сверкала на губах не хуже черничного варенья, швы на чулках просматривались до самых подвязок.
- Йех! - по-разбойничьи гаркнула Амурка, и радужный фонтан навоза из-под заднего колеса эффектно обдал председателя от тюбетейки (и откуда у него тюбетейка?) до каблуков резиновых полсапожек "под крокодила".

(и откуда у него тюбетейка?)
Да ты хотя бы за стилем следила, писательница липовая.Не умеешь играть в буриме - не садись играть. Все следят за стилем и пытаются удерживаться на одной волне , и только Мадама как белая ворона.Ещё раз повторяю : не умеешь писать - не пиши. Не мучай себя. А заодно перо и бумагу, как говорится.
Всё было нормально до твоего прихода.Ты пришла со своим корявым стилем и всё испохабила. Иди гуляй давай.
( ещё раз - пардон за оффтоп)

Иди гуляй давай.

- А-а! - заломила руки мадам. - А-а, вы слышали, люди добрые?! это што ж делается-то, я вас спрашиваю?! это законный муж законную жену гулять отправляет! Да где ж такое видано, зенки твои бесстыжие? Да чтоб тебе повылазило, анафема ты распроканальская! Да дайте мне ту хранату, я своими руками ему в лобешник-то запузырю! Ой, держите меня семеро, я ж его изувечу, изменщика!!!

Народ потихоньку стекался к месту происшествия. Мадам рвала остатки батиста, что подогревало неподдельный интерес окружающих. Мужики причмокивали и невнятно бормотали: "Н-да... это уж... что уж..." Бабы засучивали рукава с явным намерением как следует проучить провинившегося.
Струхнувший молодожен пытался угомонить супругу поцелуями и объятьями, но не на ту напал!
- Я в своем праве! - надрывалась мадам. - Я не кака-нибудь гулящая, а расписанная честь по чести! Вот и докУмент имеется - потрясала она свидетельством о браке.
Сочувствие толпы явно было на стороне оскорбленной супруги.

Хмм... Ну ты даешь! Буриме с оффтопа теперь будешь писать?

Вот и щас она газанула на мотоцикле мимо нового председателя колхоза, желая покрасоваться.
Описав круг по двору, она сделала "свечку" на заднем колесе и с разворота притормозила возле председателя.
- Ну как?, - поправила платок Амура и заглушила мотоцикл.
- Нормально. А где мотоцикл то такой взяла?, - Фокс ходил вокруг и трогал ,покрашенные в зеленый цвет, переключатели и крылья.
- Да это мой дружок дал. Ну Зерг, то есть. Он во время войны служил фашистом. Гламурным.
- Это как?
- Ну это ... когда все в друг дружку то стреляли на фронте, он занимался гламуром, - опять поправила платок Амура и , на секунду задумавшись, продолжила , - Ага.Значит он рисовал везде свастику... на бонбах, на гранатах... ещё шил себе разну красиву фашистку форму и ходил в ней.
- Пидар, штоль?
- Да не, - Амура замахала руками, - Да шо вы, товарищ Фокс... не пидор он... просто слегка контуженый.
- Понятно. А где мотоцикл он взял?
- Да ему товарищ Гитлер подарил. Лично.... он так сам сказал.
- Дурак твой Зерг... да и тоже- дура. Вот сознайся - дура же ведь?, - Фокс посмотрел в глаза Амуре.
- Да уж не без этого!, - заржала Амура и звонкий ее бабий голос разлился по всему двору.
Все начали смеяться. И фокс тоже.
- Ладно. Иди к своим коровам закручивать хвосты... , - уже серьезно сказал Фокс, - И это... принеси мне молочка домой.Я страсть как люблю парное молочко.
- Слушаюсь барин, - обрадовано завизжала Амура и побежала в коровник, разбрызгивая босыми ногами навоз в лужах.

Все начали смеяться. И фокс тоже. - Дурак у тя в штанах, - огрызнулась Амура, но Фокс этого не расслышал. Контузия давала о себе знать. Какой-то пионер-горнист протрубил ему подьём прямо в ухо, когда тот пьяным валялся в пионерском лагере, куда он был приглашён почётным гостем - рассказать о линии партии, о том, как коммунизм победит и любая доярка сможет править государством.
Когда на звуки горна Фокс не поднялся, пионер заехал горном ему по уху. Фокс же всем говорил, что контузили его фашисты разрывным снарядом.

- Слушаюсь барин, - обрадовано завизжала Амура
Ваще-то Амура сказала: "слушай, ты, баран, заткни свой фонтан", а завизжала оттого, что наступила ногой в навоз. У Мадам была корова, звали её Лизка, так она молока не давала, а только гадила где попало - все подступы к дому были "заминированы". Все коровы, как коровы, а у Лизки рот был, как у бегемота и она постоянно лезла ко всем лизаться, снося заборы на своём пути.
Амура прибежала домой, схватила подойник и пошла доить свою корову-рекордсменку Волгу, чтоб принести Фоксу парного молока.

- Мужики! Я это чего вам хотел сказать то, - председатель колхоза ходил широким шагом по двору, пока толпа мужиков и баб стояла и внимательно слушала, - Пидоры то у вас в деревне есть?
- Да ! Есть, есть, - радостно зашумела толпа и из нее вышел один неказистый мужичок в соломенной шляпе.
- Ты штоль? Как звать?
- Дятлом все зовут, но я не пидор.
- А чё вышел то?
- Да я хотел вам сказать, что главный пидор у нас - фершал.
- Какой ещё фельдшер?
- Доктор Хавус его звать.
- А где живет этот доктор?
- Да где попало. Этот сраный папарацци ходит с фотоаппаратом и всех фотографирует. Вот кака баба пойдет до ветру, так он тут как тут со своим аппаратом. Бывало зайдешь в уборную... ага... ну сядешь, значит, на очко... а он уже лезет из дырки и фотографирует задницу.
Этого доктора надо расстрелять, товарищ председатель. Житья от него в деревне нет.
- Да. Точно! Расстрелять пидора!, - загудела толпа.
- Ладно. Разберемся, - начал успокаивать мужиков Фокс.
- Предлагаю посадить его на кол, - выбежал Лаурисов и затряс кулаками, - Уж я его... эту сволочь поганую!
- Хорошо, хорошо, успокойся, - Фокс обнял агронома за плечи и поправил мокрую кепку на его голове. Агроном не выдержал и опять заплакал.
- Ну что ты в самом деле? Успокойся. Пойдем , пропустим по стаканчику первача.
- Уж я его..., - ещё долго повторял агроном, пока они шли к Фоксу домой, пиная по дороге разлетавшихся в разные стороны гусей.

- Да. Точно! Расстрелять пидора!, - загудела толпа.
-Чё, спятили? Он же у нас повитухой работает и выписывает противозачаточные таблетки. Расплодитеся тут, что ступить некуда будет. Вон - агрономиха сегодня так долго сидела у Хавуса, наверное, много таблеток он ей выписал. И ваще, обходительный такой фельшер, культурный - дурой никогда не назовёт, не то, что некоторые. - Амура вступилась за Хавуса. - Фотографии он пошлёт на конкурс в Москву и наша деревня прославится.

Подойдя к дому они столкнулись с местным деревенским рифмоплетом. Он сидел на скамейке перед домом Фокса и что-то писал на обрывке газеты "Правда".
- А! Это наш местный поэт товарищ Синглемантов, - агроном ткнул указательным пальцем в лоб поэту, но Синглемантов на это никак не отреагировал и макнул лучинку в чернильницу, сделанную из куска деревяшки.
- А что это так пахнет?, - председатель начал принюхиваться, соображая откуда тянет вонизмом.
- А это Синглемант не чирнилами стихи пишет, а навозом. Гамном, если по-научному...ага. Он бедный у нас , поэтому приноровился писать свои стишки гамном.
- А трудодни то он отрабатывает?
- Нет. Он не сеет и не жнет, только моет кабинёт, - стихами выдал агроном и улыбнулся.
- Какой кабинет?
- Мой.
- У тебя кабинет имеется?
- А какжи! Вот он уборщиком там и подъедается. Моет мой кабинет, а ему трудодни приписываю.
Синглемантов при этих словах агронома вдруг вскочил на скамейку и хотел уже прочитать свои стихи, но агроном его одернул :
- Да заткнись ты, рожа немытая! Ты когда кукурузу пойдешь сеять, тунеядец? Тебя вот председатель спрашивает.
- Кукуруза и овес тихо падает с берез, - выдал Синглемантов и начал опять корябать на газете, записывая свои мысли.
- Круто!, - Фокс похлопал Синглемантова по плечу, - Завтра придешь в контору за семенами кукурузы.Понял?
Синглимантов молча кивнул головой и погрузился в себя, ковыряя лучинкой в носу.

Не успели председатель и агроном войти в дом, как услышали за спиной торопливые шаги по лужам. Это бежала Амура с крынкой молока, прикрытой газетным листом.
Добежав до крыльца, Амура споткнулась о ступеньку, и выронив крынку, разбила ее прямо у ног агронома Лаурисова.
- Эка ты неуклюжая баба, - укоризненно покачал головой Аполлон и стукнул метлой по Амуркиной голове. Амура расплакалась, тут же описалась и начала причитать :
- Дура я дура... ну какая я же дура бестолковая. Гнать меня нужно поганой метлой по бошке! И зачем же я уродилась такой оглоблей , такой дубиной стоеросовой?!!... А...а ... мама , мама..у...у...
- Хватит орать!, - Фокс очень не любил бабьи крики, поэтому сходу врезал Амуре по заднице кулаком.
Протаранив навозную лужу и загребая под себя кучу гнилой соломы , Амура завалилась в жижу , рядом с мирно хрюкавшей свиньей Лоркой.
Лорка , испугавшись вскочила, затрясла всеми своими шестнадцатью свиноматкинами грудями и ринулась в вонючий хлев, отчаянно хрюкая и виляя толстой задницей.
- Вставай давай, чумазое чудище, - Фокс помог выбраться Амуре из лужи, та стояла вся мокрая и вонючая, размазывая жирный навоз и сопли по лицу.
Агроном уже притащил ведро воды , зачерпнув ее в соседней луже и плеснул на лицо Амуре.
- Благодарствую, товарищ агроном.
- Иди в дом, переоденься, штоли, - Фокс толкнул в спину Амуру и та, спотыкаясь, засеменила корявыми ножками по ступенькам.
- А чё мы там с ней , с этой дояркой , делать будем в доме, - неожиданно спросил Аполлон.
- Драть плеткой... что же ещё?, - весело засмеялся Фокс, - У тебя нагайка то есть?
- Есть. Ща за ней сбегаю в сарай.
- Да ладно. Я пошутил.
- Да?, - огорчился Аполлон
- Да. Мы ее сразу расстреляем. На месте. Как врага народа. Молоко то она разбила.
- Судить ее надо. Всенародно. И в Сибирь отправить!
- Дурак ты Аполоша! Мы ж уже в Сибири.
- Ой! И точно!, - агроном хлопнул себя по лбу и оба весело засмеялись.

- Дурак ты Аполоша! Два дурака. Амура-то сама молоко не понесла, а попросила местную попадью Нутеллу Априорьеву по пути занести новому председателю крынку молока. У попадьи была такая же газовая косынка, как и у Амуры, ей на память из столицы прислал всемирно известный поэт Эдмунд Барракудов. Нутелла любезно согласилась и исполнила просьбу. На дворе было темно и упившиеся самогоном председатель с агрономом по косынке приняли попадью за Амуру.
Амура с Зергом укатили купаться и рыбачить на Амур, на котором стояла их деревня.

Молоко то она разбила.

Ха! подумаешь... Вот одна тут намедни масло разлила - так это да... Это был случАй так случАй!

В это время во двор вошёл дедушка Лео.
- А тебе чего тут надо, старый пень? - вызверился на него Фокс, вспоминая утренний звонок.
- У меня телехрамма для вас, товарищ Фокс. Из Москвы. Вот, распишитесь, - жуя пучок сельдерея ответил Баклан.
Фокс схватил телеграмму. "ФОКС ТЧК ОСТАЛОСЬ ТРИ ЧАСА ТЧК МОСКВА ТЧК"
- А на словах просили передать, что если вы не оправдаете доверия партии, то перед расстрелом вас исключат из партии и запишут в фашисты, - невозмутимо добавил дед и достал другой пучок сельдерея.
Фокс хотел дать старику леща, но силы оставили его и он, зарыдав, прислонился к поленнице.
- За что ж меня стрелять? - рыдал он. - Жизнь-то какая хорошая была! Я ведь ещё молодой! Только женился... Кстати, старик, раз уж ты здесь, исполни моё последнее желание.
- Какое? - спросил Баклан.
- Разведи меня с этой... Мадамой.
- Вот ещё, - хмыкнул Лео. - Чернила казённые на вас тратить. Как тебя в расход пустят, так баба сама вдовой останется. Ав-то-ма-ти -чес-ки, - по слогам произнёс ученое слово Баклан.
Фокс зарыдал ещё громче, а Лео, удалился, ухмыляясь себе в бороду.
- Ну чё ты раскис-то? - потянул Фокса за рукав Аполлон. - Ещё три часа есть. Вспомнил я ещё одного нашего мудреца. Он в лесу живёт. Отшельником. То ли раскольник, то ли старообрядец, то ли гугенот какой-то... Пётр Палыч его зовут. Всё святым себя воображает. Может, он что про кукурузу знает? Пойдём, хватит сидеть. Итак сколько времени на твоих пидоров потеряли.
- А чё они мои-то? - буркнул Фокс, но всё же встал и пошёл вслед за агрономом.
- Слушай, я чё спросить хотел...
- Ну?
- А чё у вас тут все поголовно петрушку да сельдерей жуют?
- Как чё? Сам видишь, одни старики у нас тут. Молодых и нет совсем. А старцам тоже охота любви и ласки. Душа-то ещё летит, а тело не догоняет. Вот и лечатся.
- И чё, помогает?
- А фиг их знает? Послушать их, так все тут сплошь гиганты по этому делу. Ну это у баб надо спрашивать. А как вечером старички наши на завалинке усядутся, так только про это и трындят, один другого хлеще.
Внезапно, Фокс представил Амурку, как она расстегивает сарафан. Афанасий Иванович помотал головой, но вместо Амурки представил агрономову жену, которая тоже расстёгивала сарафан. Фокс зажмурился, и агрономову жену сменила жена старого негра, которая снимала своё платье из краденого кумача.
"Чёрт, вчера самогон был с сельдереем - вспомнил Фокс. - Ну, попал я... Впрочем, недолго уж осталось..." - и Фокс тихонько заплакал.

По пути на Амур, Зерг с Амурой завернули к Петру Палычу, завезли ему молоко, сметану и сыр. Палыч же выкатил из погреба бутыль самогона и 3-х литровую банку с солёными огурцами. На огонёк стал подтягиваться деревенский народ. Первой постучалась и попросила ложку соли Ираэла, которая сразу отодвинула Петра в сторону и села за стол. Это была местная крестьянка, которая выращивала хрен на продажу. Следущим постучался Юрий Юрьевич Юрьев и попросил спички. Гугенота он тоже сразу отодвинул и проскочил за стол. Юрий был балалаечником в местном клубе, он молча положил на стол корень сельдерея на закуску.
-Что, не ждали? - без стука ворвалась Прихожьева. Она из узелка достала рыбные консервы и слипшиеся в один кусок конфеты - сахарные подушечки.
В углу на балалайке тихо стал потренькивать Юрьев...
Залпом выпив гранёный стакан самогона и тряхнув головой, в пляс пустилась Прихожьева, отбивая дробно ногами ритм. Дробила, дробила, пока не пробила дыру в полу и не провалилась в погреб.
Из погреба Прихожьева принесла ещё бутыль. Все заметно оживились.
Тут в двери опять постучались - на пороге стояли Аполлон с Афанасием. Афанасий был с опухшим от слёз лицом. Вопщем, рожа просила кирпича. Аполлон, поддерживая под руки, провёл Фокса к столу. Прохожьева моментом окружила его любовью и лаской, налив ему штрафной стакан. И поспешила сказать, что она с ним во всём согласная и пойдёт за ним хоть на край света сажать кукурузу, ибо имеет опыт выращивания помидоров "Космонавт Волков". В дом ворвалась разьярённая мадам, оттолкнула Прихожьеву и села рядом с мужем, победоносно всех оглядев. Народ всё шёл и шёл.
Зерг сказал: "Щас спою"- вылез из-за стола и потащил Амуру во двор, а за ними вывалили все гости:

В дом ворвалась разьярённая мадам, оттолкнула Прихожьеву и села рядом с мужем, победоносно всех оглядев.

Муж при этом как-то скривился и скукожился. С кислой миной он полез в мадамино декольте, основательно потрепанное в предыдущих битвах. На самом деле он надеялся разыскать среди атласно-кружевных лямочек-чашечек свидетельство о браке, дабы затем предать его аутодафе, но загрубелые пальцы постоянно натыкались на что-то такое, что моментально сбивало его с каких-либо связных мыслей и заставляло дышать жарко и часто.

что моментально сбивало его с каких-либо связных мыслей и заставляло дышать жарко и часто. А это были деньги, сложенные в носовой платок, завязанный узелком. Мадам все деньги всегда носила с собой. Мало ли что? А декольте было самым надёжным, по её понятием, местом.

А декольте было самым надёжным, по её понятием, местом.

Да прям. Не такой уж дурой мадам была. Она на свете сколько-нито пожила и знала прекрасно, что охочие до чужого добра ручонки в первую очередь к декольту-то и потянутся. Не-ет... Не на таковскую напали.

Не на таковскую напали. Одного такого и единственного смельчака нападающего отвезли на местном катафалке-телеге на погост. Кулак у Мадам был увесистый и молниеносный - бил наповал.

Кулак у Мадам был увесистый и молниеносный - бил наповал.

Вообще-то мадам была нежная, как майская роза... Трепетная такая была... но вот случалось ей слегка сил не рассчитать, защищая... э-э... короче, некоторые ценности защищая. И кто её за это упрекнёт?!

Так! Лаурис, уберите этот ( выше) бабский оффтоп... они не в буриме играют, а комменты здесь строчат! Безобразие! Распустились совсем! Хватит уже футбол смотреть! Выключайте телик и удаляйте это безобразие

Зерг сказал: "Щас спою"- вылез из-за стола и потащил Амуру во двор, а за ними вывалили все гости:
Мужики пустились в плясовую, присвистывая и притоптывая. Бабы начали водить хоровод, в центре которого, доярка Амура выписывала босыми ногами сложные танцевальные фигуры. Юбка ее взлетала воланом, щеки стали румяными цвета спелой свеклы, а уши покраснели и оттопырились.
Она сняла платок и теперь лысая голова ее блестела в лучах луны, ослепляя отблесками танцующих. Мужики щурились , но танцевали, выписывая гопака.
Зерг достал свою любимую фашистскую каску с рожками, и нацепив ее на голову, бегал по кругу , подпрыгивая и лихо закручивая сальто-мортале. В этом ему помогала деревенская работница свинофермы Ангилова, которая вытащила , припасенный для этого случая, немецкий шмайсер и начала лупить в воздух трассирующими пулями.
От этих звуков лошади шарахались в стойле, индюки и куры носились по двору очумевшие, а старая хавронья Лорка закопалась в большой луже, визжа и чавкая желудями.
Всеобщее веселье нарастало с каждой минутой. Бабы уже поснимали юбки и танцевали хороводы, громко хохоча и выкрикивая нецензурные слова. Среди них бегал пастух Гастритов с большой бутылкой самогона и наливал по очереди мужикам и бабам.
В разгар общего веселья агроном Лаурисов достал свою балалайку и начал трынькать на ней калинку-малинку, яростно шпаря по струнам. Услыхав любимую мелодию, жена его пустилась в пляс, высоко подбрасывая ноги и сбивая по пути полупьяных деревенских мужичков.
Мужички падали, вставали и опять танцевали гопака, выпивая на ходу самогон.
Поэт Синглимантов тоже не удержался и пустился в общий танец, меся своими старыми валенками дворовую грязь. Грязь летела в разные стороны , забрызгивая окна и ,покосившуюся от времени, ограду.

К утру народное гулянье стало стихать. Те , кто ещё мог стоять на ногах, расходились по хатам, оставляя лежать во дворе храпевших мужиков и баб. Тушки передавленных кур и гусей валялись в лужах по всему двору, а порванная гармошка-трехрядка висела на ограде растянутой как чугунная батарея.

Светало.
Товарищ Фокс вышел на крыльцо и потянулся. Следом вышел агроном , волоча большой мешок кукурузы.
- Ну что, брат Аполоша..., - председатель похлопал по плечу агронома, - Пора бы начинать сеять. А то расстреляет нас партия и лично товарищ Сталин.
- Да побойтесь бога, типун вам на язык!, - агроном развязал мешок и достал горсть, - Хороша кукурузка то!
- Да. Хороша, - не глядя на него,тяжело вздохнул Фокс, - Но сеять то некому. Видал - как вся деревня то нажралась самогона!
- Так это у нас каждый день так. Жрут сволочи это зелье и хоть бы хны!
- Нет у нас ещё культуры производства. Нет , Аполоша, друг ты мой, ещё у нас демократии и свободы.
- Так откуда ж ей, демократии этой взяться, ежели такое свинство селяне развели? Вот взять, к примеру, мою жену. Ну вот вроде бы свинья свиньей .. и пригожая и хорошая, а туда же - нажрется кукурузы и бьет по ночам стекла.
Председатель посмотрел на Лаурисова, задумался и закурил.
- Да прав ты Аполлон. Свинство и есть - свинство. Ладно, - тяжело вздохнул Фокс, - Пойдем вдвоем сеять эту чертову кукурузу.
Фокс взвалил мешок на плечо и они оба поплелись по дороге к ближайшему полю.
Солнце уже стояло высоко, озаряя своими лучами реку, лес и дорогу по которой шли двое горемык навстречу счастливому будущему своей страны, как завещал великий Ленин.

Она сняла платок и теперь лысая голова ее блестела в лучах луны, ослепляя отблесками танцующих.
... Подьезжая к дому, мотоцикл под Амурой подскочил на пустой бутылке, кем-то выброшенной на дорогу, она вылетела из седла и головой зарылась в лопухи, нацепив на волосы репьёв. С рёвом она прибежала домой и Зерг овечьими ножницами остриг ей волосы - получилось кочками, тогда он взял безопасную бритву и обрил голову Амуре под Котовского. Поэтому она попросила Нутеллу отнести Фоксу обещанное парное молоко, а не пошла сама. Постеснялася.

Ну вот, такое хорошее буриме загубили. Первый раз получалось по-настоящему интересное произведение. Которое можно было бы отдельной повестью издавать.
Стоило мне отлучиться, так весь роман порушили.

soglasna. nachalo bilo super.

Ну вот, такое хорошее буриме загубили

А так бы сразу и говорили: нам, мол, хочется, чтобы вы писали то-то и то-то, а не то, что вам хочется.

davajte prodolzhim sovetskuju temu. Pro Olimpijskie igry v moskve bilo bi interesno ,farcovschiki to da se..:)

Так неинтересно, когда кто-то сам себя продолжает.

Да вообще-то буриме закончилось.Ты разве не поняла? А коммент Лауриса относился не к тебе лично, а скорее - ко мне.
Поэтому я и спрашиваю : продолжить?

- Афоня, да проснись ты! - Аполлон крепко ткнул кулаком Фокса в бок. - Слушай, чего старец рассказывает.
Афанасий Иванович, успевший задремать под монотонное жужжание старца, ошалело вскочил. В голове ещё звучал звон гитары и пьяные вопли женщин. "Приснится же такое, - подумал он. - Не буду больше самогон пить. Никогда. Сегодня, по крайней мере".
Между тем старик продолжал:
- Когда я был редахтуром газеты "Поповская правда", тогда мы там писали статьи про кукурузу. Только про кукурузу и писали. Я лично написал три тысячи статей. А потом пришли другие редахтуры и уничтожили весь тираж нашей газеты.
- Да не надо нам твою газету. Ты своими словами скажи, как кукурузу сеять? - прервал его агроном.
- Не скажу, - заупрямился Пётр Палыч. - пусть сначала мне вернут мои газеты.
- Если не скажешь, я товарищу Сталину пожалуюсь, - пригрозил ему Фокс.
- А мне наплевать, - ответил старец. - Ваш Сталин мои газеты с кукурузой и уничтожил.
- Едрить твою мать! - выругался Фокс, когда они вышли от старца. - Целый час ухлопали, чтобы послушать про его газеты. "Когда я был редахтуром..." - передразнил он Петра Палыча. Тьфу! Ну и что теперь делать?
- Давай к Леониду Ильичу нашему сходим. Он мужик башковитый, всё должен знать. И про кукурузу и про арбузы.
- Пошли, согласился Фокс. - Что уж терять-то?