Шутка в одном действии.

(Дети до 16 не допускаются).

Действующие лица:

Мэр

Сергус — клубный вышибала

Алексей Юльевич — помощник мэра

Леопольд — маститый журналист

Ипполитович — клубный оппозиционер

Фарм — американский бизнесмен

Помещение Клуба. Столы и стулья перевернуты вверх ногами. В центре громоздится огромная куча всякого барахла, которую венчают часы с кукушкой. На стене висит большой плакат, на котором, устрашающего вида индеец, грозно вопрошает: «А что ТЫ принес в Клуб?». Посреди комнаты стоит Алексей Юльевич в совершенно невменяемом состоянии. По полу, между разбросанной мебелью ползают Сергус, Леопольд и Ипполитович.

Сергус: Ну, нашли что-нибудь?

Леопольд: Ничего, как есть, ничего нет.

Ипполитович: Ох, сил моих больше нет! Уже пятый час ползаем.

Леопольд: Надо еще под шкафом посмотреть.

Сергус: Бесполезно все это. Знаю я, куда они делись, кто их прибрал.

Ипполитович: Кто?

Открывается дверь, входит мэр с чемоданом в руках. Окидывает взглядом помещение и роняет чемодан. Услышав стук, все трое поднимают голову.

Мэр: Ч-что?! Ч-что тут происходит?!

Сергус: Н-ничего..н-ничего не происходит.

Мэр: Как ничего? Это что за хлам? Почему мебель перевернута? Где все? Алексей...

Сергус, Леопольд, Ипполитович: Тс-с, тс-с, тише. Не трогайте его.

Мэр: В чем дело? Объясните, наконец!

Сергус: Понимаете, шеф, тут такое дело..

Мэр: Так, Леопольд, давай ты рассказывай.

Леопольд: Понимаете, господин мэр, тут такое дело...

Мэр: Это я уже слышал. Дальше.

Леопольд: Как и сказать-то не знаю. В общем, сидели мы вчера в клубе. Все как всегда, чинно, благородно. Ну, а кто-то из наших газету с собой принес. Нам бы наплевать на эту газету, так и все в порядке бы было. А Сергус, зараза, мне говорит: «Давай, Леопольд, раз ты тут самый грамотный среди нас, опыт имеешь с народом общаться — проведи с ними беседу, чтобы газеты сюда не носили. Зачем нам тут газеты? Что мы, сами не можем придумать, о чем говорить?» Чувствовал я тогда, что добра из этого не выйдет...

Сергус: Достали они, со своими газетами. Весь клуб захламили. Не успеваю выбрасывать.

Мэр: Помолчи, Сергус. Леопольд сейчас говорит.

Леопольд: Ну так вот. Выступил я, на совесть давил, пытался достучаться до сердца каждого в отдельности. И вроде уже все согласны были, некоторые свои газеты порвали тут же, раскаялись, говорили, что больше не будут...

Сергус: Они всегда так говорят. И каждый раз все равно будут.

Мэр: Так, ну, ну, дальше...

Леопольд: А дальше...Дальше вылез этот американец, Фарм, что-ли? И как брякнет: «А что это, мол, народ тут должен у вас бесплатно говорить? А они (это он Вас имел в виду), делают на этом мани. У нас в Америке, говорит, бесплатно никто и слова не скажет. Ну тут началось...

Мэр: Да уж, представляю. А что началось?

Леопольд: Ну возмущаться тут все начали, что не хотят они бесплатно тут заседать, хотят чтоб им платили за это.

Мэр: Мы и так платим. Фантики, ведь, выдаем. Больше фантиков — больше авторитет. Чего им еще нужно?

Леопольд: Фантики фантиками, а им баксов захотелось. У Фарма этого, полные карманы баксов, а у наших — одни фантики. Конечно, обидно им стало.

Мэр: Ничего себе! Значит, наши родные фантики они с легкостью на баксы обменяют? Ну, предатели. Не успел уехать, а тут уже...

Ипполитович: А где Вы были, господин мэр?

Мэр: Известно, где — в Маасквее!

Сергус: Ой, шеф, расскажите про Москву! Никогда ее не видел! Говорят, там ночные клубы есть, со стриптизом?

Мэр: Есть. Да не про твою честь. Ты от темы не уходи. Дальше. Что тут было? Леопольд, говори!

Леопольд: Дальше, этот Фарм совсем разошелся. Стал народ на бунт подбивать. Надо, говорит, у мэра и его помощника финансовый отчет запросить: сколько мани они тут имеют и куда их девают!

Мэр: Так...

Леопольд: Утихомирить его пытались, да куда там. Не унимается. Наконец, Алексей Юльевич уже не выдержал. Подходит к бизнесмену этому и говорит: «С какой стати, мы будем давать отчет какому-то америкосу? И вообще, у меня сейчас секс по расписанию. Любопытных попрошу отвернуться».

Мэр: Узнаю Юльича. Американец что?

Леопольд: Американец? Тут он встал, огромный такой, сигарету об стол потушил и спокойно так говорит: «Секс, значит любите? Я вам такой секс устрою — виагра не понадобится». И в дверь выскочил, и дверью как хлопнул! Жуть!

Ипполитович: Ух, страху какого навел!

Сергус: Ненавижу американцев! Все пакости от них!

Ипполитович (тихо): Сказал бы я, от кого пакостей больше...

Мэр: Ну, ладно, ушел он. А мебель почему перевернута?

Леопольд: Ну мы вечером еще тут посидели, потом разошлись. Утром приходим, глядим — а у Юльича фантики пропали! А вместо фантиков бумажки какие-то лежат, где цифр много. Потом выяснили, что это зимбабвийские деньги были...Да только Юльичу они на что? Вот без фантиков он и выступить даже не может. Ну тут с ним и случилось это...

Мэр: Что?

Леопольд: Как увидел он, что нет фантиков, стал такой весь невменяемый, в ступор впал и только орет...

Алексей Юльевич: Всех уволю!!! Всех уволю!!!

Мэр падает на пол.

Ипполитович: Вот-вот, и мы точно так же. Как он заорал, так мы на пол и упали. И встать не могем. Чуть приподнимемся, он опять орать начинает. И так уже пять часов.

Мэр: Ерунда какая-то. Чего вы боитесь? (Пытается встать).

Алексей Юльевич: Всех уволю!!! Всех уволю!!!

Мэр (падая обратно): Черт, и правда. Что делать-то теперь?

Сергус: Сначала мы тут решили их поискать — думали, может треклятый америкос здесь их запрятал. У меня тоже пропали, но свои я потом в самоваре нашел, не все правда. У Ипполитыча тоже пропали, но это, наоборот, хорошо — не будет больше смуту тут устраивать. А теперь поняли, что америкос их с собой унес.

Ипполитович: Вот я тут ползаю и не знаю, за что страдаю. Что это за чудо такое — секс? Когда я учился в школе, у нас такого не было.

Сергус: Гы-гы-гы!

Мэр: Это такая штука, Ипполитыч, в переводе с американского означает: «половая жизнь».

Ипполитович: Это когда моя бабка пол, что-ли, моет?

Мэр: Ну...можно и так сказать.

Ипполитович: Чудно, однако. Ни разу не видел, чтобы Юльевич пол мыл. А вот мы на этом полу уже шестой час живем. Ох, не обманул треклятый американец, ох не обманул.

Мэр: Послать надо за американцем. Пусть фантики вернет. Умолять его будем, если потребуется.

Сергус: Чтобы я, русский князь, унижался перед каким-то америкосом? Да никогда в жизни! Да вы знаете, к каким древним истокам восходит мой род? Знаете, сколько холопов было у моих предков?

Ипполитович: Ну все, понеслась душа в рай. Сейчас его минут пять клинить будет.

Сергус: И я должен умолять какого-то бизнесмена? Может, мне еще на колени перед ним встать?

Мэр: А ты на чем стоишь? Вся твоя пламенная речь, произнесенная в такой позе, как-то не очень впечатлила.

Сергус: Все равно, должен быть другой выход.

Мэр: Ладно, сейчас придет кто-нибудь, пошлем искать американца. Не могу же я тут весь день перед Юльичем в такой позе стоять.

Леопольд: Да, господин мэр, непременно пошлем. А пока, расскажите нам про Москву.

Мэр: Мааскваа, как много в этом звуке...Мааскваа это вам не так просто...Разве сравнить с нашим захолустьем? Такой масштаб, совсем другой коленкор! И народ-то весь, такой из себя...Сразу видно — столица. А сюда приехал — ну и рожи. Одни и те же, одни и те же...Провинция... Эх, мне бы в Маасквее мэром быть. Там бы я раскрутился! Мое имя гремело бы на весь мир! А я тут с вами фантики считаю. Тьфу!

Сергус: Кстати, господин мэр, а Ваши фантики на месте?

Мэр: Само собой. Я их всегда с собой ношу. Думал в Маасквее обменять их на баксы. Не вышло. Жлобы маасковские. Хорошо, везде есть свои люди, помогли деньгами. Даже с собой дали на дорогу. А бывало, иду я по Арбату, на меня все внимание обращают, такой я красивый. (Поет):

А по Арбату и Тверской,

Ходят девочки с тоской,

Только бедные не знают,

Что я лапочка такой...

Вот, настоящий столичный шансон. Не то что здесь, село...А еще я ходил стриптиз смотреть.

Сергус: Ну и как, девчонки? Стоящие?

Мэр: Какие девчонки? Ох, деревня... Девчонок показывали в позапрошлом веке. А сейчас в моде мужской стриптиз. Вот это шоу, я понимаю! Крутые ребята! Столичные!

Ипполитович: Ой, Господи, гадость-то какая! Когда я учился в школе, у нас такого не было.

Сергус: А какой был?

Ипполитович: Брысь, ты, зараза!

Сергус: Завидую я Вам, шеф. Как я хочу в Москву! Стриптиз бы посмотреть...Интересно, наверное.

Мэр: Ты сначала говорить правильно научись, село... Не Москва, а Мааскваа. Эх, как же там было хорошо без вас. А сейчас, как будто и не уезжал. Хотя нет, до отъезда тут такого беспорядка не было. Что это за куча хлама?

Леопольд: А это уже после того, как Фарм ушел, Сергус с речью выступил. Решил бизнес сделать. Разбогатеть, значит. Завидно ему стало, что у Фарма полные карманы баксов. Нет бы этому Фарму сразу у него фантики утащить, так нет. Выступает, значит, Сергус вот с этим плакатом, с индейцем...

Мэр: Жуткий он какой-то.

Сергус: Так, с себя рисовал, весь день старался!

Мэр: Нет, это надо убрать, смотреть противно.

Сергус пробует вскочить.

Алексей Юльевич: Всех уволю!!! Всех уволю!!!

Сергус (падая на пол): И рад бы, шеф, да не могу.

Мэр: Ох, за что мне все это? Леопольд, давай про хлам этот заканчивай.

Леопольд: Да я, наоборот, только начал. В общем, выступает Сергус с тем вопросом, который написан на плакате, на который Вам противно смотреть. Призывает всех, чтобы несли в Клуб все самое ценное, что у них есть. Золото, бриллианты. Серебро, если золота нет. Ну, сначала, народ не вдохновился, стали отказываться. Особенно, Мадам Ха-Ха пуще всех кричала, что ничего она сюда носить не должна, а еще ей тут должны. Ну, а потом...ой!

Мэр: Что?!

Леопольд: А потом, они понесли сюда все. Все, что им было не надо. Нам, соответственно, тоже. Кто мебель сломанную, кто игрушки свои детские. Какой-то старичок банку огурцов принес. Ну их-то мы съели. Последней явилась Мадам Ха-Ха и принесла вот эти часы с кукушкой. Это, говорит, дорогому Сергусу от меня на вечную память. Пусть всегда носит их с собой.

Мэр: Так, стоит уехать в Маасквуу, как тут начинается....Сергус, ты что, совсем...(с силой бьет по часам).

Кукушка: Ку-ку, ку-ку!

Ипполитович: Во, часы и то понимают!

Мэр: Что вам еще тут не хватало? Зачем вы все это затеяли? Кто теперь все убирать будет?

Ипполитович: А кто затеял, тот и будет убирать.

Сергус: Ага, щас! Чтобы русский князь вам тут прислугой работал?! Не дождетесь, холопы! А эта Мадам Ку-Ку пусть еще раз сюда заявится, а ее этими часами с хахушкой так...

Пауза.

Мэр: Однако, не дает мне покоя одна мысль. Народ, конечно, всегда неправ, это аксиома. Но к нему надо прислушиваться. А вдруг, он, все-таки, прав? А ну как Юльич тут мани делает, а от меня скрывает?

Сергус: Надо его допросить! С пристрастием! Давайте я!

Мэр: Нет, Сергус, тут деликатно надо. (Подползает к Алексею Юльевичу). Алексей Юльевич, ведь, правда, что мы с Вами не зарабатываем тут денег, а работаем исключительно за идею, да еще и сами приплачиваем?

Алексей Юльевич: Всех уволю!!! Всех уволю!!!

Сергус: Не расколется он. Он же в разведке служил.

Мэр: Не в разведке, а в контрразведке. У-у, контра!

Леопольд: Вы поосторожнее, господин мэр, а вдруг он все слышит?

Мэр: Ну и пусть слышит! Вы что, думаете я его боюсь? Да ни капли! Вот я в Маасквее был, так совсем его не боялся, даже сотовый отключил. Это он меня боится, делает все, как я прикажу! Правда, Юльич?

Алексей Юльевич: Всех уволю!!! Всех уволю!!!

Мэр: Не ори, не бери на понт. Эх, оставить бы его в таком состоянии, да сами от него зависим. Ну где этот чертов американец?

Ипполитович: А вдруг он совсем уехал? В Америку? И фантики с собой забрал? И останемся мы тут на этом полу на веки вечные.

Сергус: Ладно, Ипполитыч, не нагоняй тоску. Без тебя тошно.

Мэр: Кстати, пока я был в Маасквее, я одно нововведение придумал. Народ жалуется, что вы с ними разговариваете, провоцируете, а потом в участок отправляете. Так вот. Чтоб этого больше не было, постановляю: когда вы находитесь при исполнении, чтобы на вас было надето что-нибудь красное. Понятно?

Сергус: Что, например?

Мэр: Можешь сделать себе красную повязку. В школе дежурил когда-нибудь? Или пионерский галстук надень. Ты пионером был? Ай, да какой из тебя пионер? Пионер — всем ребятам пример, а ты...В общем думай. А У Юльича наверняка еще партбилет сохранился. Вот пусть и держит его в руках, когда при исполнении находится.

Входит Фарм.

Фарм: Ну что, как вам секс? Все удовлетворены?

Ипполитович: Тьфу, зараза заморская! Кажется, всю жизнь на этом полу провел.

Леопольд: Ага, и мне тоже.

Мэр: Мистер Фарм, сделайте милость, верните фантики Алексею Юльевичу. Очень Вас просим. Кланяйтесь, мистеру Фарму, кланяйтесь.

Сергус: Еще чего! Может у него и фантиков нет! Разводит тут нас как лохов. А мы ему кланяться будем.

Фарм: Смотри. (Показывает пачку фантиков). Узнаешь?

Мэр: Видишь, Сергус, у мистера Фарма все есть. Давайте дружно его попросим, пусть вернет их Алексею Юльевичу, и мы, наконец, встанем с этого проклятого пола.

Фарм: Да нет, поклоны ваши мне не нужны. Мне от вас другое надо.

Мэр: Что?

Фарм: Стриптиз хочу. И лучшее место в VIP-ложе! Тогда верну фантики.

Сергус: Чего??? Чтобы русский князь перед каким-то америкосом стриптиз исполнял? Да ни в жизнь!

Мэр: Спокойно, Сергус. Выбор у нас невелик. Либо, плясать стриптиз стоя, либо жить на коленях.

Ипполитович: А, чего там! Спляшем, да пойдем!

Леопольд: Чего только в моей журналистской карьере не было, но такого...

Сергус: Эх, была не была. Показывайте шеф, что делать нужно. Вы в этом спец. В Москве учились.

Мэр: Повторяйте все за мной! Пауза. Одно обидно, этот (кивает на Алексея Юльевича), опять в стороне остался. А мы тут за него...танцуем! Эх, быть бы мне мэром... в Маасквее!